ведут к путанице в применении Закона.
В национальных законодательствах и официальных документах различных стран предприняты попытки дать определения терроризму, которые по форме не всегда соответствуют национальным подходам России, однако по содержанию, все же, сводятся к применению насилия, направленного на дестабилизацию и достижение с помощью этого различных целей. Например, в докладе межведомственной комиссии по борьбе с терроризмом, созданной в США в 1985 г., говорится: «Терроризм – это противоправное использование или угроза использования насилия против лиц или объектов для достижения политических или социальных целей. Обычно он направлен на запугивание или принуждение правительств, групп или отдельных лиц для изменения их политики или действий». В Декларации Организации американских государств 1996 г. терроризм определен как «серьезная форма организованного и систематического насилия, которое имеет своей целью посеять хаос и страх среди населения, приводит к смерти людей и разрушениям и является видом преступной деятельности, заслуживающим осуждения»[91]. Закон «О борьбе с терроризмом» ФРГ определяет, что к террористическим актам относятся действия, преследующие цели: а) нанесения ущерба целостности, а также внешней или внутренней безопасности; б) устранения, прекращения действия или подрыва конституционных основ; с) нанесения ущерба безопасности размещенным на территории ФРГ войскам иностранных государств-участников НАТО[92].
Проблема выработки единого понятия террора и терроризма обусловлена не только конъюнктурными политическими интересами отдельных государств и международных организаций, но и тем, что даже на уровне общественного восприятия данных феноменов не существует единого подхода. Например, по данным Центра социологического анализа и прогноза, который провел специальный опрос среди москвичей вскоре после терактов 11 сентября в США, 47 % москвичей считали, что терроризм – это террористические акты; 38 % – «преступление», «варварство», «насилие» и т. п. (есть оценка, но нет характеристики); 12 % затруднились с ответом или не захотели говорить на данную тему; 2 %– «не знают». Только 1 % опрошенных попытался определить его как чьи‐то действия, направленные на достижение определенной цели[93].
Но даже перечисленные проблемы в терминологических поисках террора и терроризма и выработке их единообразных определений, далеко не исчерпываются перечисленным. Например, как справедливо замечал С. У. Дикаев в исследовании «Террор, терроризм и преступления террористического характера», «если терроризм и террористические акты – это всегда преступления (и по национальному, и по международному законодательству), то террор до сих пор не нашел своего определения и, соответственно, отражения ни в национальном, ни в международном законодательстве (за исключением документов, в которых террор и терроризм используются, как взаимозаменяемые
Бодрийяр Ж. Дух терроризма. Геополитика террора. М., 2002. С. 54.
Цит. по: А. Г. Володин, В. Н. Коновалов. Международная безопасность и проблемы терроризма: учебное пособие//Южнороссийское обозрение. – 2003 – Вып. 13. С.45.
Уткин А. И. Удар американских богов. М., 2006. С.196–198.
