закурил и слушал Марципана с предельным вниманием, стараясь не пропустить ни слова. Больше всего на свете он жаждал получить лежащие на столе доллары.
– Я отвлеку дядю Ваню, – продолжал Марципан, пощипывая ус, – а ты возьмёшь ключи, поднимешься в мою квартиру… и вынесешь труп.
– Как… как это я его вынесу? – с лёгким ужасом спросил Комаровский.
– Боже мой, ну это же так просто! Завернёшь в ковёр и вытащишь.
– А что я скажу сторожу? – спросил Комаровский.
– Не беспокойся, Юрочка, – Марципан приложил ладонь к груди. – Я сам ему всё объясню. Скажу, что везу ковёр на дачу.
– А дальше что? – продолжал выпытывать режиссёр. В мыслях он разрабатывал эпизод избавления от трупа, словно собирался снимать триллер.
– Дальше просто. Засовываем тело в багажник, едем за город, на подходящую свалку, и там выбрасываем. Ну, как тебе мой план? – Марципан бросил взгляд на пачку долларов, посмотрел на соседа и съел ещё одну конфетку.
Комаровский сидел, глядя в одну точку. В голове у него был полный сумбур.
– Слушай, а если нас возьмут за ж…? – неожиданно пришло ему в голову.
– Я тебя не могу заставлять, – Марципан опустил глаза. – Думай, Юрочка. Но ты… мой единственный шанс на спасение. У меня на тебя вся надежда. Сам понимаешь, мне идти заявлять, уже поздно. Теперь уж точно мне тюрьмы не избежать. Значит, у меня останется один-единственный выход…
– Да погоди, Сергеич. Не расстраивайся ты так! Я же не отказываюсь. Не в моих правилах бросать товарищей в беде. Ты не горячись, рассказывай дальше по порядку. – Он вытащил из пачки последнюю сигарету и закурил, а пачку смял.
– Да я уже, собственно, всё рассказал, – пожал плечами Марципан. – Поверь, риска тут никакого нет, я ведь все продумал.
– А вдруг гаишники нас в пути тормознут? – размышлял Комаровский.
– Если что, это я беру на себя, – уверил Марципан.
– Ладно, мизансцена мне ясна, – задумчиво произнёс Комаровский. – А грим, костюмы?
– Какие костюмы? Какой грим? – Марципан начал раздражаться.
– Но ведь дядя Ваня может меня узнать? – с опаской заметил Комаровский.
– Будто он в гриме тебя не узнает! Очнись, Юрочка! Это тебе не кино, это – жизнь!
Они пили, ели и обсуждали предстоящее дело дотемна. Марципан устал и даже вспотел, уговаривая Комаровского. Он пустил в ход не только деньги, но и напитки, имевшиеся у него в заначке, и содержимое своего холодильника. Наконец Комаровский сказал твёрдое «да» и ушёл к себе до утра к великой радости пса Вулкана.
Глава третья
Марципан сменил халат на длинную льняную сорочку и совершенно обессиленный, упал на кровать. Ему необходимо было выспаться, чтобы быть завтра в форме.
Он проспал всего час. Потом проснулся и стал тяжело ворочаться в постели. Тревога, которую он прогонял
