так, чтобы народы вроде сарлов могли беспрепятственно вести себя подобным образом во имя невмешательства и сдерживания культурного империализма. Разве это не щедрый подарок? Право пробиваться к власти и влиянию мечом, ложью и мошенничеством было гарантировано принципами чужой цивилизации!
Король находил это весьма забавным. Сцена невелика, зато зрителей много! Еще он напоминал Орамену: никогда не забывай, что можно оказаться участником спектакля и даже не подозревать об этом. Оптимы беспрепятственно могли наблюдать за всем, что происходит среди народов, беззащитных против таких технологий, – как, например, сарлы. Для Оптим это был один из способов немного расцветить свое существование и напомнить себе, что такое варварская жизнь. Они наблюдали, подобно богам, и, хотя шпионаж ставился под контроль, согласно всевозможным соглашениям и пактам, последние не всегда соблюдались.
Нездорóво? Может быть. Но народам вроде сарлов приходилось платить эту цену за разрешение вести себя таким образом. Иначе Оптимы сочли бы их поведение слишком отвратительным и не стали бы его терпеть. Ну да ничего. Вдруг когда-нибудь потомки нынешних сарлов будут летать между звездами и наблюдать за собственными подопечными-варварами! К счастью, сообщил отец юному Орамену, они оба тогда уже будут благополучно мертвы.
Никто не знал, насколько пристально наблюдают за сарлами. Орамен задавал себе этот вопрос, оглядывая большой зал. Может, глаза иноземцев наблюдают за этим огромным собранием в темно-красных одеяниях. Может, вот прямо сейчас они устремлены на него.
– Орамен, мой милый юный принц, – сказала дама Реннеке, оказавшаяся вдруг рядом с ним, – вы не должны стоять здесь! Люди решат, что вы – статуя! Идемте – проводите меня к безутешной вдове, и мы вместе отдадим ей дань уважения. Что скажете?
Орамен улыбнулся и взял даму под руку. Реннеке была ослепительно-красива в малиновом платье. Волосы цвета ночи выбивались из-под алого траурного чепца – всюду торчали колечки и завитки, обрамлявшие идеально гладкое, безупречное лицо.
– Вы правы, – сказал Орамен. – Мне следует подойти к этой даме и сказать ей необходимые слова.
Они вместе пошли сквозь толпу. С того момента, как Орамен в последний раз обращал внимание на собравшихся, их стало намного больше – кареты доставили новых скорбящих. Теперь здесь были сотни людей, одетые в различные оттенки красного. Только эмиссар урлетинских наемников и командир рыцарей-ихтьюэнов, этих воинов благочестия, получили послабление, но и они отдали дань традиции. Эмиссар снял почти все высушенные частицы своих врагов, обычно притороченные к одежде, и напялил коричневую шапочку, которую наверняка считал красной. А командир рыцарей прикрыл алой вуалью самые жуткие шрамы на лице. Здесь были не только гуманоиды: обоняние сообщило Орамену о присутствии посла октов – Киу.
И посреди этой толпы – придворные животные. Инты – стелющиеся
