свою божницу. Каждый человек, какую бы он веру не исповедовал, должен иметь место, где он мог бы помолиться своему богу. Но в Земляном городе Ярославля немало православных храмов, и там кирхе не стоять. То – мое твердое слово.
Лука Дурандин явно не ожидал такого оборота. Давыд-то – не бессребреник. Мзду ухватил, а немцев с носом оставил. Да быть того не может!
– Но немецкая община хотела бы поставить кирху именно в Земляном городе, поближе к своему подворью.
Владыка был непреклонен.
– Я уже изрек свое слово, сын мой… Не в Земляном городе.
Дурандин облегченно вздохнул. Это уже добрый знак.
– В каком же месте, владыка?
– Вне Земляного города. Я сам укажу место. Немчины в обиде не останутся.
– Да благоденствует твоя епархия, владыка.
Глава 13. Неисповедимы пути Господни
Владыка ехал в возке, обтянутом синим бархатом, расписанном серебряными крестами. Позади – два десятка прислужников, личные охранники архиепископа. Дюжие, молодцеватые, в суконных темно-зеленых кафтанах. Время лихое, а посему у некоторых слуг под кафтанами припрятаны пистоли.
Возок, миновав Земляной город, выехал на одну из слободских улиц, как вдруг навстречу резвым коням выскочил … темно-бурый медведь. Возница оторопел, а кони испуганно заржали, вздыбились и резко, едва не опрокинув карету, понеслись вправо.
Возницу – как ветром сдуло, а владыка, побледнев как полотно, обеими руками вцепился за внутреннюю ручку дверцы…
Слота и Иванка неторопко ехали вдоль крутояра, любуясь раздольной Волгой.
– Могучая река, – восхищенно молвил Иванка, никогда не видевший Волги. – А суда, суда-то какие! Под парусами.
– Эти суда могут и по морю плавать… Господи! Оглянись, Иванка!
К крутояру во всю прыть скакала тройка с возком. Иванка ахнул, спрыгнул с телеги, и, не давая себе отчета в том, что может погибнуть, кинулся встречу коням.
Знать, и впрямь есть Бог на свете. В каких-то трех саженях до обрыва он повис на кореннике, и всем своим могучим телом остановил тройку. В тот же миг он оказался в кольце растерявших прислужников.
Из возка, с трясущимися руками и искаженным от страха лицом, вышел владыка и на ватных ногах подошел к своему спасителю. У Давыда даже голос изменился: стал хриплым и прерывистым.
– Экая напасть…Да как же оное?.. Спас ты меня, сыне.
Иванка и сам еще не мог до конца понять, какая сила сдернула его с телеги и бросила к тройке, несущейся к своей погибели и смерти хозяина возка.
«Какой-то богатый поп», – подумалось ему, ибо перед ним стоял тучный священник в митре, мантии и с большим серебряным крестом поверх груди, усеянном дорогими самоцветами.
Владыка подошел к самому краю обрыва, глянул вниз и размашисто сотворил крестное знамение. Да тут и костей не соберешь. Сего мирянина надо озолотить.
– Как
