style="font-size:15px;"> «Ого», – думаю, а она продолжает:
– Предлагаю забыть этот эпизод, как будто его и не было. И давай уже, кстати, познакомимся толком. Тебя как зовут?
– Митяй.
– Очень приятно, я – Елизавета. Для тебя – Лиза.
– Ага, – говорю. Поддерживаю, значит, беседу.
– И поверь, пожалуйста, Митяй. Дело, ради которого я взяла у тебя стынь-каплю, – очень-очень серьёзное! Мне прекрасно известно, что пустое желание река не исполнит. И я точно знаю, о чём её попросить.
– Да мне-то что? Просто заранее губу не… э-э-э… в смысле, не надейся на многое. У меня, как видишь, не получилось.
– Помню, помню, я тебе помешала, – говорит Лиза и улыбается. – Можешь теперь меня поругать, если тебе от этого легче.
– Тут дело не в тебе. Меня, пока на реку смотрю, мысли всякие отвлекают, не могу их из башки выбросить. Ну и вот.
– На этот счёт не волнуйся. Я владею приёмами концентрации, меня обучали.
Я про себя прикидываю – забавно, это что ж у неё за уроки были? Таких девиц, насколько я представляю, должны учить манерам и танцам. Ну, ещё, может, игре на пианино и рисованию, чтобы женихов очаровывать. А «концентрация» – как-то вроде не с того бока…
Лиза уже ледышку держит перед собой и смотрит через неё. И лицо при этом такое… Даже слов не подберу с ходу… Как будто она повзрослела разом на десять лет, и у неё за все эти годы никаких радостей в жизни не было. Даже морщины, кажется, легли вокруг глаз.
Минута проходит, другая, третья. Она сидит, не шевелится.
А потом я замечаю – ледышка уже не такая мутная. Как будто слегка очистилась, чтобы через неё можно было увидеть больше.
Глава 3
Я от азарта чуть не подпрыгнул, но удержался. Сижу тихо, как мышь под веником, и с ледышки глаз не свожу. Пробую угадать, как это будет выглядеть, когда река нам откроется. Расступятся волны? Или, может, со дна всплывёт какой-нибудь клад? Легенды говорят разное, и каждый рассказчик от себя привирает по мере сил. Но ничего, сейчас сам увижу…
Тут Лиза дёрнулась, застонала и начала заваливаться набок, как кукла. Я еле успел поймать. Глаза у неё, смотрю, закатились, а кожа посерела – ни кровинки в лице. Ледышка выпала из руки на траву.
Так, думаю, доигрались.
– Лиза! Лизавета!
Встряхнул её легонько. Хотел ещё и водой из реки плеснуть, но, к счастью, не понадобилось – барышня заворочалась, взгляд малость прояснился. Выпрямилась, ледышку подобрала и мне возвратила. Потом говорит расстроенным голосом:
– Не сработало, Митя. На секунду, правда, почудилось, что я уловила какой-то отклик, хоть и слабый…
– Ага, ледышка чуть-чуть очистилась.
– Я сконцентрировалась сильнее, в глазах начало темнеть, но я не обратила внимания, поднажала ещё, ну и…
– А тормозить тебя не учили? Чтоб не помереть от усердия?
– Я не люблю сворачивать на полдороге.
