style="font-size:15px;"> Вообще-то он с детства мечтал работать «у Железного Феликса», но судьба занесла в газету. Он достал смартфон, положил на стол:
– Здесь запись всех наших разговоров с Марией Павловной, – сказал он опять неправду – никаких записей он, разумеется, не вел. – А вон те дяденьки – мои опера, – Феликс указал на двух мужиков с синими носами в углу, которые подозрительно суетились и оглядывались. Вероятно, скрытно собирались принять на грудь под гамбургеры. – Долго мы вас выслеживали и вот удача. Сами попались. Сколько веревочке не виться, а всё на бантик завяжется. Сейчас надену на вас наручники и в кутузку. Но чем-то нравитесь вы мне. Постараюсь выхлопотать для вас удобные нары в Надыме.
– Разве чекисты занимаются такой мелочью, как мы? – поднял красные, совсем погасшие глаза Димон.
– Особое распоряжение партии и правительства. Совместные действия МВД и ФСБ перед Чемпионатом мира по выявлению в столице криминальных элементов. Так же было перед Олимпиадой-80. Ах да, ну откуда вам знать, что и как тогда было, вы же еще дети. Ну так что, дети, идемте в околоток?
Димон молчал, разламывая недоеденную сестрой булку. А Мария Павловна твердо сказала:
– Подожди, Прометей. Дело мы организовали, конечно, нечестное, но ведь нормальный, как ты говоришь, порядочный человек, в кабак малолетку не поведет, а, значит, мы наказывали потенциальных негодяев – педофилов. Следующий раз им неповадно будет подойти к юной прелестнице.
В словах Марии Павловны, конечно, был резон, но уж больно расстроила Бабочкина Гесиона. Он понимал, что не имеет права даже думать о ней, как о женщине, но ничего не мог с собой поделать.
А она вдруг выложила на стол еще один паспорт.
– Что это, документы Димона? – спросил, прищурившись Феликс.
– Нет, мой, второй паспорт, – ответила девушка и раскрыла книжицу. В ней фотография «гражданки Носковой» более соответствовала её нынешнему образу. – Я не соврала, мне действительно уже 19, просто гены хорошие. А этот паспорт, – показала она на другой документ, – я якобы потеряла два года назад. Написала заявление в полицию, выдали новый. Вот с ним и промышляем.
– То есть, вы в самом деле совершеннолетняя? – облизал губы Феликс. – Надеюсь, этот тип… Димон, действительно только ваш брат.
Лицо Бабочкина пошло красными пятнами. Теперь они с Димоном стали несколько похожи. Совершеннолетняя! Надо же какая удача, – пела его душа.
– Брат, не переживайте, правда, двоюродный, поэтому он конопатый, как убитый лопатой, а я конопушки даже иногда пририсовываю для пущей красоты. Только училась я не в лицее МГИМО, а на курсах Гуманитарного университета. Отчислили за неуспеваемость. Кстати, в лицей принимают с семнадцати лет и я не могла бы попасть в него в 16. Это ваше упущение. А с Димкой вы угадали всё в точности. Мать сказала, что раз мы учиться не желаем, должны зарабатывать
