style="font-size:15px;"> Первая от улицы веранда с её двумя входами, как и половина всего дома, принадлежала Игнату Пилюте и его жене Пилютихе и это их окна смотрели на улицу Нежинскую.
Вторая веранда, обвитая виноградной лозой с широкими зелёными листьями и бледными гроздьями мелких, никогда не вызревающих ягод, делилась внутренней перегородкой на две половины, каждая со своим входом.
Хата нашей бабки, Екатерины Ивановны, состояла (за вычетом полутёмной полуверанды) из кухни имевшей одно окно, обращённое на свою же входную дверь в межверандном закутке, и кирпичную плиту-печь у противоположной стены, возле двери в комнату, единственное окно которой смотрело в глубокий сумрак под исполинским вязом в палисаднике, и на невысокий штакетник, за которым уже был двор и хата соседей Турковых.
За дверью последнего входа жили старики Дузенко.
Жильё их тоже состояло из кухни и комнаты, но на два окна превосходило хату бабы Кати, поскольку, из-за симметричной планировки дома, во двор, как и на улицу, также выходила пара окон.
Под каждым из Дузенкиных дворовых окон стоял огромный американский клён с остроконечными листьями, а в промежутке между этой парой клёнов старик Дузенко держал штабель красного кирпича для возможной перестройки в будущем.
Метрах в шести от деревьев и штабеля, параллельно им, тянулся сарай из досок чёрно-серого, от ветхости, цвета; окон в нём не было, а только двери с заржавелыми висячими замками, за которыми жильцы хаты держали топливо на зиму, а баба Катя ещё и свинью Машку.
Напротив веранды с бесплодным виноградом росло ещё одно неприступное для лазанья дерево, а за ним забор от соседей, что смыкался с уличным у ворот.
Под деревом стоял погреб Пилюты – сараюшка с глинобитными стенами.
Погреб Дузенко отстоял повыше, как бы продолжая сарай из сараев, но не вплотную, чтоб оставался проход в огороды.
И под тем же соседским забором, между Дузенкиным и Пилютиным погребами, размещался погребник бабы Кати – дощатая халабуда над крышкой-лядой поверх вертикальной ямы глубиной в два с чем-то метра, со дна которой, на все четыре стороны от приставной лестницы, были вырыты неглубокие пещерки-ниши, куда на зиму опускают картошку и морковку, да ещё буряки с капустой, чтобы не помёрзли.
В углу между дощатыми погребниками оставалось ещё место для собачьей будки с чёрно-белым кобелём Жулькой на цепи, которою он звякал и хлестал о землю, остервенело лая на всякого входящего во двор незнакомца.
Но я с ним подружился в первый же вечер, когда, по совету мамы, вынес и высыпал в его железную тарелку остатки еды после ужина…
Совсем седые и чуть волнистые волосы бабы Кати спадали до середины шеи и чуть ниже затылка она их схватывала полукруглым пластмассовым гребнем.
Чёрные, округлённо распахнутые, словно в испуге, глаза вполне подходили её чуть смугловатому лицу с тонким носом.
А в сумеречной комнате на стене лицом к окну висел портрет черноволосой женщины в высокой
