например, любовь к игре в прятки.
В прятки мы играли не только во дворе, но и дома – нас же трое! – а иногда даже с участием соседских детей: Зиминых и Савкиных.
Конечно, дома не слишком-то много укромных мест.
Ну, под родительской кроватью, или за углом шкафа… ах, да! – ещё занавесочный гардероб в прихожей.
Его папа сам сделал.
Металлическая стойка в углу напротив входной двери и два прутка, скрепляющие верхушку стойки со стенами, отделили немалый параллелепипед пространства.
Осталось только накрыть его куском фанеры сверху, чтобы пыль внутрь не садилась, и пустить по пруткам колечки с ситцевой занавесью до пола, за которой на окрашенную стену прибита досочная вешалка с колышками для пальто, а на полу под ними стоит плетёный сундук из гладких коричневых прутьев, но и для обуви много много остаётся много места.
Вобщем, особо так и негде прятаться, но играть всё равно интересно.
Затаившись, вслушиваешься в осторожные шаги водящего, а потом летишь наперегонки к валику дивана в детской – постукать и крикнуть: «тук-тук! за себя!», чтоб не тебе водить в следующем кону.
Но один раз Сашка спрятался так, что я не смог его найти: он прямо-таки испарился.
Я даже заглянул в ванную и кладовку, хотя у нас был уговор туда не прятаться.
Я прощупал все пальто на вешалке за ситцевой занавесью в прихожей.
В комнате родителей я открывал шкаф, где, в тёмном отсеке за дверью с зеркалом, висели на плечиках мамины платья и папины пиджаки; на всякий случай я проверил даже и за правой дверью, где до самого верха только выдвижные ящики со стопками простыней и наволочек, a в самом нижнем из них я однажды обнаружил синий квадрат моряцкого воротника, отпоротый от матросской рубахи.
В него был завёрнут кортик флотского офицера с жёлтой витой рукоятью, прятавший в тугих чёрных ножнах своё длинное стальное тело, сходящееся в иглу острия.
Позже, под большим секретом, я пытался сообщить об этой находке младшим, но Наташа небрежно отмахнулась – про кортик она знает давным-давно и даже показывала его Сашке…
А вот теперь, хихикая, она следит за моим напрасным поиском и, когда я в отчаянии кричу брату, что согласен водить ещё кон только пускай он уже выходит, Наташка кричит ему не сдаваться и тихо сидеть дальше.
Терпение моё лопнуло и я сказал, что тогда вообще не играю, но она предложила мне выйти всего на две минуты в коридор.
По возвращении в комнату, я увидел неизвестно откуда взявшегося Сашку, который стоял молчком и довольно помаргивал, пока Наташка рассказывала, как он вскарабкался на четвёртую полку и она присыпала его там носками…
Иногда дома cлучались сугубо семейные игры, без соседей.
Многоголосый смех из комнаты родителей заставил меня отложить книгу и броситься туда.
– А что это вы тут делаете?– спрашиваю я смеющихся родителей и малышню.
– Горшки проверяем!
– Как
