вечером, когда мы играли в прятки в снеговых туннелях вдоль бортов катка, один мальчик постарше сказал, будто он запросто сможет поднять сразу пять человек.
Я начал доказывать, что такое невозможно и мы с ним поспорили на что-то.
Он сказал, что эти пять человек должны улечься поплотнее, чтобы удобней ухватиться.
Мы с ним, как спорщики, и ещё несколько мальчиков отошли к Бугорку, куда не падал свет от фонарей над катком, зато было ровное место.
Я лёг на снег и раскинул руки и ноги, как он объяснял и на них навалилось по мальчику – всех вместе пять.
Только он не стал нас подымать – я почувствовал, как чужие пальцы расстёгивают мне штаны и лезут в трусы, но сбросить четверых мальчиков мне было не под силу и я только орал не помню что.
Потом я вдруг оказался один и на свободе, потому что все они убежали.
Я застегнулся и пошёл домой злясь на себя, что так запросто купился на дурацкую шутку – опять ходил на клотик с чайником.
( … и лишь совсем недавно меня вдруг озарило, что это было вовсе не злой шуткой типа «показать Москву», а проверкой подозрений возникших из-за моего маскарадного костюма на Новый год…
Смешно сказать – почти целая жизнь прошла пока догадался.
И это уже третья, но, пожалуй, главная из моих ахиллесовых пяток – тугодумство…)
По дороге из школы, мой друг Юра Николаенко рассказал мне новость, что на стенде возле Дома офицеров висит карикатура на мою маму.
Она там, вроде как гадает сама с собой: к любовнику ей пойти, или к мужу?
Я ничего ему не ответил, но больше месяца и близко не проходил мимо Дома офицеров.
Потом, конечно же, пришлось, потому что там показывали «Железную Маску» с Жаном Марэ в роли Д‘Aртаньяна.
Перед сеансом, как-то весь внутренне сжимаясь, я подошёл к стенду, но там уже висела новая карикатура на пьяного водителя в зелёной телогрейке, он уронил свой грузовик в реку, а его жена и дети плачут синими слезами.
( … в тот момент мне полегчало, но почему-то до сих пор встаёт перед глазами та карикатура, которую я в жизни и в глаза не видел, где у мамы острый нос и красные от маникюра ногти пальцев, на которых она загадывает – туда, или сюда?
Нет, Юра Николаенко мне не описывал картинку, а только пересказал подпись…)
Весной у папы на работе состоялось собрание и он вернулся оттуда расстроенный, потому что опять начались сокращения и на собрании сказали:если сокращать, то кого же ещё, если не его?
Так мы начали упаковывать вещи для погрузки их в железный контейнер, но грузить их остался папа, а мы вчетвером выехали на пару недель раньше.
Вечером накануне отъезда я был в комнате у маминой подруги наискосок через площадку, сидел там на диване с толстой книгой, где описывалась биография какого-то дореволюционного писателя.
Это я отдал ей книгу, принесённую из библиотечной макулатуры.
Я раскрыл макулатурный подарок где-то посредине и авторучкой вписал на полях «мы
