это была хитрая разведка? Ну, голубой шатёр в пустыне был бы очень хорошо заметен.
– Знаете… я тоже так иногда думаю. Но мистика интереснее. Мол, забрало всех море песка. Ладно, господа. Определитесь там, кто меня сторожит, а кто спит неподалёку. Доложите Максу, что мы в отеле Де Вилль и ждите распоряжений. А я – отсыпаться.
***
В кабинете висело молчание, не тревожное, но вынужденное. Это было не молчание карцера – но мастерской, где создают шедевры. Кабинет директора универмага, где Макс разместил свой кабинет, намертво пропах табаком, и если бы кто-то решил пускать кольца из дыма, то можно было бы слепить к нему и мяч из того же дыма.
– А может, откроем окно? – спросил Лютцен, скручивая себе сигарету.
Макс медленно, будто бы он под прицелом, приложил палец к губам. Глядя на свой участок фронта, он смотрел уже глубже. В голове он построил другую карту – всей Восточной Европы. В его голове шёл горячий спор с самим собой.
Мы держимся изначального плана? – спросил он сам себя в своей голове, слегка подражая голосу Лютцена: – Если это так, то план слишком размеренный. Это прогулочный план для старомодной войны. А действовать нужно быстро. Промедление опасно.
– Это политический вопрос, – ответил он сам себе, поймав себя на мысли, что у него немеют ноги: – Быстрый удар может негативно повлиять. Если мы сделаем это быстро, нас после сочтут агрессором.
– Если бы это было не так…
– Важно, как оно выглядит.
– Перестаньте думать о своём имидже в учебнике истории!
Макса тронули за плечо:
– Господин Рихтер, с вами всё в порядке? Вы застонали – спросил его адъютант.
– А это похоже, на то, что всё в порядке? Да, Фридрих. Открывайте окно. Шарики за ролики заезжают.
Фридрих направился к окну: – Давно бы так.
Молчание висело еще с полминуты. Лютцен не выдержал.
– Макс! Скажите хоть что-нибудь по делу. У меня складывается плохое впечатление.
– Да. Знаете, мы будет держаться старого плана.
– Вот как – слегка повысил голос Лютцен: – А пять миллионов русских, в серых шинелях вас не пугают?
– Вы читаете газеты?
– Вы считаете меня идиотом?
– Газеты всего мира пишут о… проклятых коммунистах, которые рвутся к Ла-Маншу.
Лютцен охнул: – Вы опять надели сапоги десятилетней давности?
– Я не говорю, что мы защищаем Европу от коммунизма. Я говорю, что мы – Европа.
– Лучше бы он надел тапочки.
– Фридрих, прекратите. Я говорю вам о том, что мы в текущий момент воюем с одной страной, приблизительно равной. И они, они на нас напали. На меня, лично.
Лютцен докрутил сигарету и закурил.
– В текущий
