style="font-size:15px;"> – Потому что как раньше уже не будет. У меня тоже так было, когда мы с Тео разошлись. Один другому слишком напоминает о том, что у них было.
– Значит, мы больше не должны помогать таким, как герр Шмидт?
– Всем не поможешь.
– Я не пытаюсь помочь всем. Только иногда кому-нибудь. Мы же добрые, ты же знаешь. – Анита пнула коллегу в бок.
– Добрые, но не психи.
– У нас зеленый.
День пролетел быстро. Один вызов следовал за другим. Только к семи вечера немного улеглось, и Анита вышла на воздух. В ординаторской нечем было дышать. К счастью, приемный покой и подстанция «Скорой помощи» в «Урбане» выходят прямо на канал, и рядом с выходом стоят лавочки, откуда можно смотреть на воду и лебедей. Анита любила тут посидеть, особенно в начале вечера.
Конец лета. Листья на деревьях темнеют и сморщиваются по краям. И этот удивительный размытый вечерний свет, от которого весь город на полчаса погружается в синеву, пока еще дети играют на площадках, – и это напоминает, что лето скоро пройдет, хотя на газонах еще загорают.
Может быть, сегодня последний жаркий вечер в этом году. И очевидно, так подумала не одна Анита. На канале, да и во всем городе, кипела жизнь, как это и бывает в последние теплые вечера. Всем разом приспичило выйти на улицу: бегунам, большим семьям и семьям маленьким, молодым парочкам и парочкам постарше, с фотоаппаратами и одинаковыми рюкзаками. На скамейку рядом с Анитой присел пожилой пациент, и она тут же подумала о герре Шмидте, который теперь с его хрипами окружен заботой в интенсивной терапии. И от этой мысли мир превращался для Аниты, пусть хоть на минуту, в утопию, где для каждого найдется место и будут решены все проблемы.
Так Анита себе это представляла, когда почти двадцать лет назад покинула родительский дом, чтобы стать врачом. Она родом из маленького городка на юге Германии, где ее отец работал аудитором, скупил половину недвижимости в городе и передал ее в управление ее матери. Где именно на юге Германии находится этот городок, не имеет значения. Анита по своей воле уехала учиться на север, в Любек. И этим все сказано. Она бы и еще севернее уехала, хоть на сам Хельголанд, будь там университет.
Первые два года в университете были как своего рода свободное падение. Студенчество, вечеринки, пиво рекой, наслаждение одиночеством, тоска по дому. Завязались отношения с одним студентом с факультета технологий защиты окружающей среды, он занимался акустикой слуховых аппаратов. Были и другие знакомства в пивных и кафе, где о профессии вообще речь не заходила. Была и одержимость жить так, как никто в родном городе от нее не ожидал. К экзаменам начала готовиться, когда уже было вообще-то поздно, учила ночи напролет, спала днем часа по два, не выходила даже в магазин и питалась на бегу в гриль-забегаловке рядом с университетской клиникой, одном из немногих тогда в Любеке круглосуточных заведений. Тогда эта учебная лихорадка так захватила Аниту, что она каждую минуту думала о чем-то медицинском: энзимы, ферменты, активные вещества, нервы и мускулы обволакивали ее, как кокон. Вечером перед первым экзаменом
