советском конверте.
В дверь кабинета поскреблись. Эмиль быстро убрал пакет в ящик:
– Я все расскажу девочкам и Ладе, но я сначала я должен прочесть письмо сам… – он крикнул:
– Открыто, Роза… – на пороге появилась процессия. Роза несла горячий кофейник, Мишель тащила тарелку с кривыми булочками. Гамен умильно облизывался, помахивая хвостом:
– Ник звонил из Лувена, – старшая дочь зажала под мышкой присланную Гольдбергу из Вены книгу с автографом автора, – он выезжает. Я сделаю рыбный суп на ужин, вы оба его любите… – Мишель звонко сказала:
– Папочка, булочки с корицей, твои любимые. Мы с Розой пекли. Мама и Элиза спят, не беспокойся… – он пощекотал младшую дочь:
– Я и не беспокоюсь, мой пирожок. Лекарства работают, температура у них падает.
Встряхнув темными кудряшками, Мишель повертелась перед антикварным зеркалом.
– У меня болячек нет, – девочка сморщила носик, – папочка, ты пойдешь со мной за платьем… – наряд цветочницы для Мишель шила поселковая портниха. Роза налила отцу кофе:
– Мы с Ником собираемся на Ботранж, – сообщила девочка, – но я могу отвести Мишель к портнихе… – она положила «Человек в поисках смысла» Виктора Франкла на стол:
– Я все прочла, – Роза поправила пенсне, – надо обсудить книгу, папа… – Эмиль кивнул:
– Вернусь из Парижа, и все обсудим. В Вене хорошая аналитическая школа или ты нацелилась на Лондон… – в Лондоне преподавали ученики покойного Фрейда.
Роза отозвалась:
– Лучше я буду учиться у профессора Франкла. Но мне надо подналечь на немецкий язык.
Эмиль сверился с исчерканным вдоль и поперек карманным ежедневником.
– Идите на Ботранж, – разрешил Гольдберг, – завтра у меня операции только после обеда. Элизе можно вставать, она присмотрит за Ладой… – жене Гольдберг пока не позволял подниматься с постели… – он сжевал булочку:
– Очень вкусно, моя хорошая. Завтра утром навестим с тобой портниху… – пухлые ручки обхватили его шею, липкие губки ткнулись в щеку:
– Ты самый лучший, папочка, – горячо шепнула Мишель, – а мамочка увидит платье, когда мы вернемся домой, – Роза подтолкнула сестру к двери:
– Папе надо работать, а тебе чистить морковку для супа, – Мишель скривилась. Роза заметила:
– Но, если хочешь, поменяемся, получишь рыбу… – младшая дочка почти испуганно ответила:
– Нет, морковка лучше… – Гольдберг не мог не улыбнуться.
Девчонки ушли. Гамен с разбега вспрыгнул на продавленный диван. Постучав хвостом, пес угомонился. Щелкнув зажигалкой, Эмиль вернул пакет на стол. Искривленные пальцы подрагивали, но он не хотел рвать конверт. Отложив нож с ручкой слоновой кости, он вытянул на свет листочки из школьной тетрадки в косую линейку. Надин
