парк. Госпиталь еще стоял запущенным после немцев, от поселка мало что осталось…
Весной Мон-Сен-Мартен опять получил звание самой цветущей деревни Бельгии:
– И не подумаешь, что мы сидим в окружении шахт и сталелитейного завода, – хмыкнул Гольдберг, – хотя вряд ли добыча угля продолжится еще двадцать лет. Пласт богатый, но Виллем считает, что надо переходить на новые производства, как сделало «К и К». Будущее за тонкими технологиями, как он это называет…
Вспомнив о памятнике, Эмиль подумал о недавнем письме от епископа Кардозо:
– Что касается канонизации покойного отца Виллема, – писал племянник, – то курия, как и Яд-ва-Шем, никуда не торопится. Папа, – так близнецы называли профессора Судакова, – состоит в совете музея, однако, чтобы признать дядю Виллема праведником народов мира, требуется время. Надеюсь, что он получит звание, как и покойный Наримуне, как дядя Максим и дядя Джон, как все жители Мон-Сен-Мартена…
Гольдберг ехал в Париж не только в сопровождении младшей дочери. Свадебное платье де ла Марков отправили во Францию еще месяц назад. Наряд девятнадцатого века приводили в порядок в реставрационных мастерских Лувра:
– Дядя Эмиль, у них большой опыт работы со старинными тканями, – успокаивающе сказал Пьер по телефону, – в платье обвенчаются еще внучки Маргариты… – доктор Кардозо прислала из Конго свои мерки:
– Платье шили для ее тезки, у которой расстроилась свадьба, – вспомнил Гольдберг, – тогдашняя Маргарита приняла обеты и умерла молодой. Ерунда, суеверия, – рассердился он на себя, – Роза стояла под хупой в этом платье. Но Роза тоже умерла молодой… – Эмиль велел себе не думать о таком. Лаура, разумеется, не согласилась бы на венчание в Мон-Сен-Мартене, но Эмиль вез в Париж корзины с цветами поселка:
– Свадебный букет у нее из маргариток, – доктор Гольдберг улыбнулся, – церковь украшают нашими гирляндами… – в честь венчания Маргариты женщины поселка вышили напрестольную пелену для алтаря храма Святого Иоанна:
– Медовый месяц они проведут здесь, – Гольдберг выключил фен, – самое время бродить по окрестностям, лето стоит отличное. Пусть съездят в Остенде, в Брюгге, в Гент. У Джо теперь охрана, как у Ника, все безопасно… – охрана, правда, не сопровождала Розу и ее кузена на Ботранж. За ужином девочка закатила темные глаза:
– Папа, – терпеливо сказала Роза, – я пять лет в скаутах, плато я облазила вдоль и поперек. Я поднималась на Масаду в прошлом году. Элиза сидела на пляже в Эйн-Геди, а мы с отрядом Моше прошли всю дорогу от начала до конца… – Ник примирительно заметил:
– Тетя Марта разрешила, дядя Эмиль. Начальник охраны ей звонил, все в порядке. Я тоже был на Бен-Невисе, с парнями и дядей Максимом… – Роза поинтересовалась:
– В чем ты пойдешь в мэрию, папа? Обязательно надень ордена, все будут при полном параде… – Гольдберг усмехнулся:
– В костюме,
