мудак.
– Брось! Давай мириться? Я был неправ, накричав на тебя, но позволь мне объяснить причины.
– Валяй, – равнодушно бросила я, избегая с ним зрительного контакта. От Дилана пахло чистотой и свежестью, за исключением пропитанного табаком дыхания. Я ненавидела этот запах и частенько отчитывала его за дурную привычку, однако сейчас мы были настолько далеки друг от друга, что я попусту не имела права на претензии. Мы не виделись целую вечность, если не дольше.
– Прокатишься со мной? – спросил он, по-джентльменски открыв для меня дверцу своего «Мустанга».
Я согласилась.
Затем, не сговариваясь заранее, мы отправились к нему домой и переспали. Бесхарактерно, скажете вы? Отнюдь. Мне было двадцать пять, на горизонте никаких ухажёров, я всего-навсего утоляла свой аппетит.
Разумеется, как и любой другой женщине, мне хотелось разложить всё по полочкам, заставить его жениться на мне, стать матерью его детей, построить дом, посадить дерево и бла-бла-бла, но эти смелые бурные фантазии были настолько призрачны, что я старалась не зацикливаться на них понапрасну.
Дилан вынырнул из-под одеяла, чтобы прикрыть распахнутое настежь окно, и я невольно залюбовалась его прекрасной фигурой. Нагой, высокий, великолепно сложённый, он выглядел, точно модель, сошедшая с билборда «Calvin Klein»: широкая спина с играющими от напряжения мышцами, на левом плече вытатуированный чёрно-белый восточный узор, узкая талия, крепкие упругие ягодицы, длинные мускулистые ноги, размеренные шаги… я лежала и откровенно наслаждалась зрелищем, не заметив, как он улёгся обратно.
– В чём дело? – спросил он, подкладывая под затылок подушку. – Я кажусь тебе смешным?
– Нет, – застенчиво буркнула я, обнимая его за шею, – ты кажешься мне непростительно сексуальным.
Его лицо озарила лучезарная улыбка.
– Видела бы ты меня в семнадцать. Тощий долговязый урод.
Я фыркнула.
– Не верю, ты врёшь.
– О’кей, немножко, – без боя сдался он, чмокнув меня в макушку – Твои волосы божественно пахнут…
– Спасибо. Я специально приняла душ, предвидев твоё неожиданное вторжение, хотя до этого ходила грязной замарашкой, – отшутилась я, погладив его по животу.
Дилан резко нахмурился, скосил на меня тревожный взгляд и вздохнул.
– Прости меня, Номи, – с сожалением произнёс он, собирая слова воедино. – За то, что пропал и не поздравил тебя с Новым годом… Я вёл себя отвратительно. Но ты зря волновалась. Со мной всё в порядке, клянусь.
Перекатившись на бок, я скрестила руки у него на груди и поставила на них подбородок. Дилан не лгал. В тот вечер он отлично выглядел, пребывая в бодром расположении духа, говорил складно, вполне искренне. Внутри меня проблеснула надежда. «А что, если я слегка преувеличила и действительно навоображала себе лишнего, сделав из мухи слона? Что, если он прав?» – мысленно предположила я.
– А
