по этому вопросу заключается в ином понимании первоистока и первоструктуры “синергийной связи”: взаимодействие осуществляется на ипостасном, сущностном уровне, из чего следует положение о соединении в различных актах. В третьей главе монографии характеру этого соединения будет дано двоякое определение “негативного уподобления” и “экзистенции”, но не “реальной” (“действительной”) связи. Поэтому контуры онтологии, намеченные С. А. Смирновым, представляются более перспективными для выполнения данного исследования.
2
Значение греческого слова “τέλος” эксплицирует не только и не столько завершение, сколько полноту исполнения замысла (или действия), имеющего основания в самом замысле (или в самом действии), связанного с судьбой человека, с законами, установленными богами в мире и с самим божественным миром. При этом этимология “полезной целесообразности” явно соотносится с раннегреческим (Гесиодовским и Гомеровским) выражением “τέλη λύειν” (“приносить выгоды”), смысл которого можно передать как полезность чего-то вследствие «разрешения уз», «избавления от», «развязывания узла» [98, с. 418].
3
В данном случае Гройс не совсем прав, поскольку онтологическая дифференция помещается Хайдеггером в “логос” – сущностную (интенциональную) структуру действования самого Бытия в отношении сущего, но не в “чистое Бытие”.
4
Гройс называет это «порождающим принципом» [39, с. 214].
5
Отметим нюанс, который будет частично задействован в третьей главе исследования. В своей работе Гройс ошибочно использует каббалистический термин “тиккун”, со смыслом которого соотносит характер Божественной аскезы. В действительности “тиккун” означает исправление творения в целом, получившего трагический, катастрофический урон в акте грехопадения первого человека. Божественный же акт расступания, начиная с середины XIII века (Ицхак Лурия), именуется в Каббале “цимцумом” и означает “удаление”, “расступание”, “отход” [180, с. 325].
6
На особенностях смешения онтологических и методологических положений при построении картины мира мы остановимся подробнее во второй главе монографии.
7
В своей статье “Постнеклассическая рациональность в контексте гуссерлевского учения об интенциональности сознания” мы подробно останавливались на значении телеологии в контексте гуссерлевской концепции обновления западноевропейского человечества [81, с. 56–58].
