меня тайной за семью печатями. И сейчас, когда только что завершилась самая опасная часть моего паломничества, любое такое сравнение отдавало дешевой мелодрамой. Чем дольше я ждал в капелле, тем сильнее радовался, что вышел в путь среди зимы: ведь если нового папу выберут только на Пасху, я окажусь в Риме в исторический момент!
Я подошел к окнам усыпальницы. Те находились довольно высоко от пола, и сквозь них я видел границу вечных снегов. В небе зажглись первые звезды. В лунном свете поблескивал снег. Налетел ветер, взметнув снежинки, но быстро стих, и ночь была спокойной. Буря улеглась. Перевал был свободен.
Завтра мне снова предстояло выйти в путь.
Ад в Вечном городе
В небо над Аостой взвились шесть воздушных шаров – нет, не шесть… семь, восемь! Разноцветные, в череде красных и белых полосок, в оплетке зеленых и желтых колец, шары летели все выше и выше, словно горсть леденцов в ярких фантиках, брошенная на бескрайний небесный простор. Кто их выпустил? Откуда они появились? С балконов? А может быть, из печных труб?
Февраль близился к середине. Было утро, среда. На улицах пестрела кутерьма костюмов и юбок – люди спешили на работу. Иногда кто-то останавливался, ненароком смотрел вверх, видел шары – и замирал. Другие, заметив их, указывали в небо пальцами. На площадях уже собирались толпы, зевак становилось все больше, и вскоре, казалось, за полетом следил весь город.
Ветер подхватил шары и понес их к долине, Валле-д’Аост. Мне было по пути, и я последовал на восток, за парадом. В Альпах я шел медленно, но спуск оказался на удивление легким. Рюкзак полегчал, на душе посветлело, да и погода здесь, ниже снеговой границы, оказалась не в пример ласковее. Я снова возликовал: перевал пройден! Теперь все получится!
На холмах, окружавших долину, виднелись террасы с увитыми лозой шпалерами. Летом их листва могла бы дарить тень усталому путнику, то есть мне, но стояла зима, а с голых веток много не попросишь. Сквозь решетки я все еще видел шары. Они то мчались вперед, то дрейфовали обратно, то сбивались в кучу, то разлетались, словно бильярдные шарики, стремительно летя по мягкому войлоку неба. Я шел за ними почти все утро, но уже не раз замечал, что один завис прямо у меня над головой; над ивовой корзиной выпирал разбухший оранжево-синий воротник.
К началу дня отстающий шар уже еле плелся. Едва минуло одиннадцать, он тяжело осел на дальней стороне долины, и корзина повалилась на землю. Я все смотрел, ожидая, когда покажется воздухоплаватель – но напрасно. Может, там никого и не было? Улетевший шар! Бедный аэронавт! Его друзья полетели в Пьемонт, а ему теперь только локти кусать!
На юге долина резко обрывалась и вела в средневековый городок под названием Иврея. Мощеные улицы были чисты до блеска, но на камнях осталось немало фруктовой мякоти и кожуры – следов карнавала. Каждый год горожане обкидывали друг друга апельсинами, и хоть вся эта катавасия закончилась несколько дней тому назад, в воздухе древнего
