джинсы, Яра, – устало произнес Леонид. – Неужели ты совершенно ничего не помнишь?
– Я их впервые вижу, – брякнула она, не подумав.
– Женщины носят платья и юбки, но и брюки они тоже носят. Сейчас удобнее брюки – теплее, уютнее.
– А мужчины носят платья? – спросила ничего не понимающая Яра. – Когда удобнее?
– Нет… Хотя, да. Есть такие мужские юбки – килты. Но не в нашей стране.
Разговаривая, Леонид опрыскал всю одежду из красивого красненького пузырька. Ярослава думала, что это духи, но пахло не очень приятно, а потом и вовсе защекотало в носу, и она расчихалась.
– Давай платье расстегну. Погоди, а что тут у тебя? Корсет?
– Д-да… – Яра покраснела от смущения.
– Небось, еще и панталоны с чулками имеются?
– А… что?
– Круто ты экипировалась. Только Потапыч трусы точно не привез. Придется в панталонах в джинсы втискиваться.
Рано она решила, что Леонид – душка. Ведь издевается, смеется над ней. Яра снова не поняла некоторых слов, но почувствовала это по интонации его голоса, увидела по насмешливо вздернутым бровям, по снисходительной улыбке. Мало того, что стыдно, непонятно, еще и неприятно. И ответить нечего – правил этого мира она еще не знает. Вот слезу пустить – запросто. Тем более, они сами капают, даже притворяться не надо.
– Ладно, извини. Не реви только, пожалуйста. Я ухожу, переодевайся.
Он вышел, и Яра упала на топчан, размазывая по щекам горькие слезы. Поначалу приключение казалось ей даже забавным, но чем дольше она тут находилась, тем сильнее и острее понимала – придется тяжело. Невыносимо! Чужая одежда, непонятные вещи, дикие обычаи… А что впереди? Это она пока в лесу, а как окажется там, где много людей? Ох, зачем она сунулась в бабкин сундук! Сидела бы сейчас дома, с Василисой и Майей… Колдуна они, конечно же, уже прогнали. Дома никто не дал бы ее в обиду!
Наплакавшись всласть, Ярослава все же стянула с себя платье и попыталась надеть брюки. С первого раза попасть в штанины не удалось. Кое-как втиснувшись в джинсы, она никак не могла понять, что делать с металлической штучкой ребрышками, аккурат под пуговицей. Потом махнула на нее рукой и надела остальное.
– Мать честная! – всплеснул руками Потапыч, когда Яра вышла из избушки. – Лень, ты глянь!
Леня глянул и заржал вместе с Потапычем, громко и обидно.
Яра даже плакать не стала, сил не осталось. Просто развернулась и пошла, куда глаза глядят.
– Стой! Ты куда? Яра! – окликнул ее Леонид и побежал следом. – Ну, ты что, обиделась? А зачем тогда футболку поверх свитера нацепила?
Яра думала, что рисунок на тряпочке, которую Леня называет футболкой, для украшения, и его не прячут под другой одеждой, однако оправдываться не стала.
– Представь себе, что ты попал в другой мир. Там все иное, незнакомое и непонятное. А двое местных жителя только и делают, что над тобой смеются. Вот так я себя чувствую, понятно? – горько сказала она Леониду.
