тенденция человеческого разума к драматизации, персонификации идей привела к тому, что эта сила в более поздней эволюции буддизма заняла место своего рода сублимированного божества; мы находим её в некоторых северных школах как духовный принцип, из которого исходят все Будды; опять же, в Дхармакайе некоторых сект махаянистов как принципе, присущем всей жизни; медленно, как бы вытягивая всю жизнь на более высокие этапы, пока, наконец, не будет достигнуто совершенное состояния Буддовости или Архатства.
Мы, представители Тхеравады, или так называемой южно-буддийской школы, полагаем, что все эти события имеют тенденцию к опасной ориентации простых догм – доктрин, которые пытаются олицетворять совершенно безличное – проявлять в мыслях то, что выходит за рамки одного лишь ментального действия. Мы предпочитаем следовать за самим Великим Учителем, проповедуя «благородное молчание Мудрых» по всем таким вопросам; нам достаточно понимания, что существует Сила, посредством которой мы можем освободить эту каплю Океана Жизни, которую называем собой.
Таким образом, эта великая внутренняя Сила, движущаяся к добру, устремлённая к бескорыстной мысли и поступкам, может, тем не менее, выступить против нашей собственной выгоды; проявляясь в сфере человеческого мышления и чувства как ощущение единства со всей Жизнью, как сочувствие, сострадание, которое и имеет в виду буддист, когда говорит, что принимает прибежище в Дхарме; что приходит к гиперкосмической Истине как к своему Светильнику и Проводнику. Просто потому, что в Тхераваде, то есть в изначальном буддизме, это понятие намеренно было оставлено настолько неопределённым, чтобы склонность нашего ума к драматизации не заставляла нас пытаться персонифицировать то, что абсолютно превосходит личность: очень непросто донести до тех, кто не знаком с буддийской мыслью, очень реальную и очень чёткую и яркую концепцию, которую этот термин пробуждает в сознании буддиста. Возможно, наилучший способ представить то, что имеется в виду, – это, как обычно, аналогия из области физики.
Долгое время в ходе развития нашей современной науки тепло рассматривалось как тонкая текучая субстанция, которая некоторыми считалась просто невесомой, другими (это была знаменитая теория флогистона, которая в течение некоторого времени значительно тормозила зачатки развития современной химии) – не просто как невесомая, но как обладающая антигравитационным свойством – являясь, так сказать, веществом как бы отрицательного веса. Однако даже в самые ранние времена не было недостатка в тех, чья проницательность позволила им осознать факт присутствия в его основе некоего движения; и граф Румфорд, по сути, зашёл намного дальше и произвёл грубую экспериментальную демонстрацию, что работа (в данном случае речь шла о работе в процессе высверливания канала в медной пушке) может быть непосредственно преобразована в тепло. Но только в XIX веке англичанин Джоуль
