Ряд ученых осторожно отмечает наличие приобретательских инстинктов в животном мире, сопряженных с определенной территорией, добычей, половыми партнерами. Как считает Р. Пайпс, «приобретательство, которое ранее считали присущим только человеку и приписывали воздействию его культуры, свойственно всем живым существам»151. Попробуйте отобрать игрушку у ребенка, причем совершенно не важно – свою или чужую! А ведь именно у малолетних детей поведение определяется не разумом, но врожденными инстинктивными и эмоциональными факторами. Многочисленные наблюдения позволяют утверждать, что наряду с инстинктами самосохранения и продолжения рода собственнические инстинкты определяют сущность человека разумного.
«Как и у животных, у человека тяга к присвоению возникает в основном по причинам биологическим и экономическим ввиду потребностей в территории и предметах, необходимых для существования и продолжения рода»152. Современные антропологи пришли к выводу, что никогда не существовало общества настолько неразвитого, чтобы не знать вообще никакой формы собственности. Наоборот, собственность присутствует всюду, где есть человек, она образует ткань-основу всякого общества153. Заслуживает внимание вывод Н.Н. Крадина о том, что, регулируя отношения по поводу ресурсов жизнеобеспечения, средств производства, результатов труда, собственность генетически имеет глубокие социобиологические корни и восходит к механизму территориальности, отражающему витальные потребности любого живого организма. При этом «отношения собственности в человеческом обществе могут выступать в форме нефиксированных культурных норм, традиционного права, формализованных юридических отношений»154.
Полагаем, можно выдвинуть осторожную гипотезу, что собственность в той или иной форме имманентно присутствует во всей человеческой истории. «Сегодня невозможно подвергать сомнению тот факт, – пишет Ф.А. Хайек, – что росту даже самых примитивных культур предшествовало признание собственности»155. Разумеется, формы выражения собственнических устремлений существенно различаются в зависимости от конкретно-исторической обстановки и развиваются вместе с человеческими сообществами. Таким образом, стремление к формированию, накоплению и защите своей собственности укоренено в каждом человеке на уровне подсознания. Поэтому никто не любит платить налоги. Но это происходит не в силу всеобщей испорченности, а потому, что некие внутренние защитные механизмы заставляют человека сопротивляться посягательству на его собственность со стороны кого бы то ни было, включая и государство.
Формализация и определенность налогово-правовых норм должны обеспечивать их правильное понимание и применение. Язык налогового законодательства должен быть общедоступен для восприятия, понятен каждому, рассчитан не на узкого специалиста, а на обычного,
Там же. С.101.
Melville J. Herskovits. Economic Antropology. New York, 1952. P.327: Hoebel E. Adamson. Man in the Primitive World. New York, 1958. P.341.
Крадин Н.Н. Политическая антропология. М., 2001. С.83.
