европейцами индийских технологий[116].
Замена индийских тканей отечественными для экспортного рынка и для внутреннего потребления стала основной задачей. Производители хлопка из Глазго в 1780 году оказывали давление на правительство с тем, чтобы оно помогло им получить доступ к экспортным рынкам, так как с тех пор, как возник «излишек товаров, который внутреннее потребление не может исчерпать, и поэтому заграничные продажи в гораздо большей степени стали совершенно необходимыми для того, чтобы занять машины (которые в противном случае будут утрачены), а также для того, чтобы поддержать отрасль для людей, которые были подготовлены для этой работы»[117]. Более того, имперская экспансия познакомила европейских, и особенно английских, торговцев с глобальными рынками хлопка. К 1770 году стало ясно, что рынки хлопкового текстиля в Европе и даже в еще большей степени в Африке, Америке и, разумеется, в Азии были гигантскими, а возможности для получения дохода для каждого, кто способен работать на эти рынки на конкурентной основе, практически безграничны. Понимание эластичности и доходности этих рынков происходило непосредственно из опыта торговцев, приобретенного в мировой сети дальней торговли хлопком[118].
Определенно экспортные рынки в результате стали самыми важными для европейских производителей хлопкового текстиля – рынки, которые сначала были захвачены с помощью экспорта тканей из Индии. «Величайшую важность для наших инвестиций представляет то, – писало лондонское управление коммерции своему корреспонденту в Бомбее, – что мы будем способны регулярно выставлять на продажу в значительных количествах товары из Сурата, в особенности для обеспечения африканской торговли». Западная Африка превратилась в важнейшего потребителя хлопковой ткани, получаемой французами из Пондишери не в последнюю очередь потому, что импорт в саму Францию был незаконным. Как замечал Легу де Флекс в конце XVIII века, «именно основание колоний (в Вест-Индии) и работорговля породили эту отрасль торговли с Индостаном… Но если колонии на Антильских островах перестанут покупать рабов, можно без сомнения сказать, что это направление будет все больше клониться к упадку»[119].
Английские производители и торговцы достаточно рано начали полагаться на экспорт отечественных и индийских тканей в Африку. Эта опора на заморские рынки стала особенно заметной после 1750 года. Как показал историк Джозеф И. Иникори, в 1760 году Британия экспортировала около трети произведенной в Англии хлопковой материи. К концу XVIII века доля ткани, отправлявшаяся за границу, увеличилась до двух третей. Африка и Америка были самыми важными рынками. К середине века туда отправлялось 94 % всего экспорта хлопковых тканей. Сам масштаб этого рынка означал, что те, кто был способен конкурировать на нем, могли заработать состояние. Адам Смит ясно видел это, когда в 1776 году писал о Новом Свете, что «открыв
Dorte Raaschou, “Un document Danois sur la fabrication des toiles Peintes a Tranquebar, aux Indes, a la fin du XVIII siecle,” in
Cotton Goods Manufacturers, Petition to the Lords Commissioner of His Majesty’s Treasury, Treasury Department, T 1, 676/30, Public Record Office, London; Dispatch, November 21, 1787, Bombay Dispatches, E/4, 1004, Oriental and India Office Collections, British Library, London.
Chapman,
Marion Johnson, “Technology, Competition, and African Crafts,” in Clive Dewey and A. G. Hopkins, eds.,
