обходчиков путей и поздних пассажиров.
По поверхности острова шастали уже бесконтрольные слухачи, пытавшиеся загнать по дешёвке свои ставшие уже ненужными рации и эхолоты, лозы спросом не пользовались. Руководство Метрополитена рвало на своих телесах волосы, переписывало на родственников всё приобретённое за время строительства имущество и собиралось в дальние поездки, кто на Север, кто, как водится, на Запад. Однако, покуда не упал последний волос с седеющего руководящего темени, нашёлся-таки человек, который смог обуздать стихию анархии и разгильдяйства.
Был разработан и осуществлён дерзкий своим замыслом и безукоризненный своим осуществлением план. Человек, очередной раз занявший место Степана Матвеевича Буреляйло, неважно, как его звать (по двум причинам: он больше не будет упомянут в рассказе, он и сейчас занимает эту должность, и это может повредить как ему, так и рассказчику), решил заколотить досками Чкаловский тоннель, дорыть Петроградский до врезания его в «жёлтую» ветку и открыть там новую станцию. Станцию назвали «Спортивная».
Так как тоннели копались глубже имеющейся ветки, станцию сделали двухъярусной и осветили это как небывалый прорыв в метростроении. На открытии станции присутствовало всё начальство, включая губернатора и всех его прихвостней. Хлопали в ладоши, с остервенением резали нарядные ленточки, делали памятные фото и произносили пафосные патриотические речи. Таким образом, руководство Метрополитена смогло спокойно выдохнуть, отложить свои перспективные поездки и начать заново обрастать волосами.
Надо ли говорить, что все бывшие подчинённые Степана Матвеевича были в один день уволены, дабы тайна подземелья не была раскрыта. Им ещё повезло, ведь, будь на дворе другие времена, судьба той же Зинаиды Викентьевны сложилась бы ой как иначе.
Глава пятая. Предупреждающая читателя об опасностях, которые подстерегают в метро как безответственных гражданских, так и, совсем даже наоборот, вполне себе ответственных военных лиц
Всё случилось в самом начале августа. Стоял субботний ясный день. Набережная реки Карповки – удивительное место, и не только потому, что Ботанический сад пытается удивить тем, что можно вырастить посреди болота. Не только тем, что Петроградская сторона целиком пытается отделиться от остального города своей архитектурой, характером, может, какими-то устоями да ещё чёрт знает чем, но таки заметно хочет. Дело в том, что и люди, и события, происходящие с ними, совершенно другие. Ну, возьмите, например, Литейный или, не дай бог, Гороховую – достоевщина в чистом виде. На каждом углу так и видишь созревшую, недозревшую или, что ещё хуже, перезревшую Соню Мармеладову. И Фёдор Михайлович тут совсем ни причём, он лишь рисовал таких с натуры.
Нет, ну правда. Просыпался с утра, жадно ел приготовленную женой, Анной Григорьевной, яичницу, выпивал, придерживая нечёсанную поутру бороду, стакан водки, и когда с ней, в смысле с Анной Григорьевной,
