понадобилось время, чтобы переварить обрушившуюся на него информацию. Сроду никому не нужный городок на Волге закружило в геополитическом водовороте: он объединялся с чехами, объявлял войну Германии, шел на лобовое столкновение с Москвой, создавал какую-ту Поволжскую империю для диктатора Муравьева… Тут было над чем подумать.
Договорились, что симбиряне дадут ответ в полночь.
Революционное правительство Симбирска, как и по всей России, состояло из двух партий – большевиков и левых эсеров, причем позиции последних действительно были традиционно сильны.
Левые эсеры склонялись поддержать действия Муравьева. Симбирские большевики держались тихо: утром Муравьев уже взял под стражу большую группу советских работников (среди них – Михаил Тухачевский, только что назначенный командующим 1-й революционной армии), так что выступление против его планов могло выйти себе дороже.
Поэтому большевики говорили мало, а делали много. И до полуночи, когда было назначено экстренное заседание исполкома губернского Совета, Муравьев потерял все свое первоначальное преимущество, причем сам этого даже не заметил.
Он утратил поддержку в войсках – Тухачевский вспоминал, что вышел из плена, просто рассказав своим охранникам, что те идут наперекор Москве: солдаты этого не знали, испугались, пленных выпустили, и войско Муравьева покинули.
В город незаметно вошли большевистские спецчасти: латышские стрелки, бронеотряд и особый отряд ЧК. Это была работа председателя губернского парткома ВКПб Иосифа Варейкиса, который связался с Москвой и привлек в Симбирск подразделения, которые ехали воевать с белочехами.
Красный Наполеон проспал даже замену личной охраны перед заседанием исполкома. Когда он вошел в здание нынешнего Суворовского училища, его охрану и преданного адъютанта незаметно оттеснили и арестовали, так что историческое заседание Михаил Муравьев начал, оставшись беззащитным и не зная об этом.
А план его убийства уже был готов. Отчаянно настроенный Варейкис разместил в зале Совета несколько пулеметов, замаскированных тонкой перегородкой, и приказал их командам по его сигналу валить в зале всех без разбора. Причем сам Варейкис тоже должен был там находиться, но большевик был готов рискнуть.
На заседании левые эсеры предсказуемо поддержали Муравьева, а большевики резко выступили против, назвав его шулером и авантюристом. Муравьев вскипел: «Тогда мы с вами по другому поговорим!» – крикнул он и направился к выходу из зала, на ходу заметив, что его окружают не привычные телохранители, увешанные бомбами матросы и черкесы, а неизвестные молодые люди, чуть позже оказавшиеся московскими чекистами.
Еще ничего не понимая, Муравьев рванул на себя большую дверь и увидел блеск штыков. В коридоре его ждали десятки латышских стрелков.
