закрепленном у подлокотника, на нем стояли чашки, заварочный чайник, сахарница. – Скажите, а нельзя ли вам будет как-нибудь отпроситься или, к примеру…
– Мама, я же говорила тебе.
– Я помню, доча, просто…
– Простите, действительно не могу. Рад бы, но… всего на часок и вырвался. Вы уж не обижайтесь, что так получилось, иначе просто не выходит, – скороговоркой выпалил я.
– У него обстоятельства, – добавила она. Мама кивнула, подъехав к столу, стала расставлять чашки. Дочь поспешила помочь.
– Я поставлю, ты лучше принеси варенье из холодильника, я про него совсем забыла. Крыжовенное. Вы любите крыжовенное варенье?
Я кивнул, глядя, как ловко пергаментные руки управляются и с колесами кресла-каталки и, одновременно, с приборами, расставляемыми на столе. Дочь принесла банку варенья, блюдечки, ложечки. Расставив все, подошла ко мне, склонилась, шепнула в самое ухо.
– Это случилось три года назад. Несчастный случай.
Я сидел, замерев.
– Поэтому мы переехали сюда. Сам знаешь, город не приспособлен для кресла-каталки. В городе могут жить только полноценные люди… с возможностями, – ее глаза заблестели.
– Я знаю.
– А здесь мама работает библиотекарем. Тут недалеко, всего четыре дома. Обратно, иной раз, если я задержусь на работе, она добирается сама, – сказала она не без гордости. – Она все хочет делать сама. Как прежде.
– Да вы накладывайте варенье, – пригласила меня мама. – Не стесняйтесь. Доча, принеси салфетки, они в шкафчике. А вы будьте как дома. Вы чай с сахаром пьете?
– Я лучше с вареньем.
Мама улыбнулась.
– Не кисловато на ваш вкус? Я в этом году по особому рецепту делала.
Варенье было великолепным, услышав это от меня, мама не смогла сдержать довольной улыбки. Потом ближе придвинулась к столу и спросила, словно желая, чтобы ее не услышала дочь:
– Должно быть, важная у вас работа. Выходные-то часто бывают?
Мне был подан предостерегающий знак, но я ответил:
– Официально-то да. А в реальности как получится. Я даже сегодня с трудом вырвался. Хотя и суббота.
Обе женщины, и мать, и дочь, улыбнулись, каждая своему. Я отставил в сторону выпитую чашку и огляделся. Скромно, не бедно, а именно скромно; чисто и очень уютно. Если бы не просевшие кое-где полы, не желтые разводы на потолке…. Должно быть, я излишне долго смотрел на них, одно из пятен располагалось как раз над моей головой. Мама сказала:
– Дому нужен мужчина. Он не старый, но кое-что требуется. Крышу подлатать, полы перестелить, – и смущенно замолчала, оглядываясь на дочь. Но та, немного растерявшись, не произнесла ни слова. Я опустил глаза.
– Жаль, что вы не останетесь, – безнадежно произнесла мама. Я посмотрел на нее, но, встретив мой взгляд, мама переменила тему: – Чайку еще не желаете?
Ее
