точнее российские люди. Мы же всегда за своих горой. Кто может вдруг идти по карьерной лестнице, вместо перекладин используя человеческие кости? Я не сказал этого.
– Думаю, со временем мы все узнаем и поймем. – Адвокат пошел к выходу, но в прихожей остановился, потому что рабочие уже закончили укреплять дверь и проверяли, как работает замок. Он заскочил в туалет.
– Леша, я ничего не понимаю. В чем он виноват? – Светлана плакала, поэтому ее слова звучали прерывисто и невнятно. – Такие оговорки совершают все. У нас периодически врачи в поликлинике и страшнее говорят. Какая тайна? Если человек явно болен раком и его рекомендуют долечивать в хосписе. Они что идиоты, и не понимали? Это же все высосано из пальца. Кому нам жаловаться?
– Попробуй прорваться на прямую линию с Президентом, хотя это будет еще не скоро, – я хотел пошутить, но шутка явно вышла плохая. Светлана опять зарыдала. Я протянул ей стакан воды. Хотел налить ей коньяка, но тот исчез. Кто успел его стянуть, СОБР или адвокат?
Рабочие потребовали у Светланы оплаты. Я скинул им со своей карточки требуемую сумму и современные пролетарии ушли довольные.
Оставаться дольше я тоже не мог. Дома ждут родители.
Я шел домой пешком и размышлял.
Машины каршеринга, припаркованные у тротуара, заметив мое приближение, подмигивали фарами, приглашали воспользоваться. Ничего, я одиннадцатым номером доберусь. Рюмка коньяка уже выветрилась, но алкотестер и эти остатки заметит. Только сядь за руль, «добрый» автомобиль, учуяв этанол, закроет двери и вызовет полицию.
Что могло случиться? Свиридову шили административное дело, должен был обойтись штрафом, снижением в должности на несколько месяцев с отстранением от выездной работы. Но зачем вот так жестко паковать в автозак и отправлять в СИЗО? Он что – бандит? Нет, что-то не складывалось, и чем ближе я подходил к дому, тем больше хотел спать, и тем сложнее было понять логику чиновника прокуратуры, отдавшего приказ именно о таком аресте.
Они знали, что Юрка дома. Это не проблема, с тех пор как все домофонные ключи перевели на личные карты – паспорта, наличие человека в здании, если он для открытия двери в подъезд приложил личную карту, которую от аббревиатуры ЛК называли Элькой, становилось очевидным.
Я тоже приложил свою Эльку.
Домофон пробубнил синтетическим голосом:
– Исаев Алексей Максимович, добро пожаловать домой, ваша квартира сорок один.
Это чтобы я по ошибке не забрел в чужую?
Домофон следил, чтобы никто не пришел, если хозяев дома нет. Список жильцов и временно зарегистрированных записан в его память. Он же вызывал полицию, если проникновение все-таки состоялось и человек, оказавшийся в доме, не распознан системой. Участковым прибавилось работы – наносить визиты в семьи, где встречают гостей и хозяин, распахнув дверь подъезда, разом пропускает целую толпу друзей и родных.
