меня, повторяю. Однако вы вместе со своими товарищами должны облачиться в форменную одежду моего дома, чтобы сойти за слуг.
– Если это нужно, вы можете выкрасить меня в негра.
– Это не понадобится… Марто!
Африканец, в этот момент исполнявший обязанности управляющего, сразу же подбежал на призыв маркизы.
– Все готово?
– Да, хозяйка.
– Гамак и рабы?
– Готовы, хозяйка.
– Конвой?
– Уже вооружен.
– Многочисленный?
– Двенадцать человек, негров и белых.
– Отведи этих господ переодеться.
Потом, повернувшись к сеньору ди Вентимилье, пригубившему чашку шоколада, маркиза сказала:
– Торопитесь, граф. Боюсь, что нападение на ваш корабль планируется осуществить на закате.
– Вперед, сеньор гасконец! – сказал Мендоса дону Баррехо. – Нам так нужна ваша ужасная драгинасса!
Марто отвел всю четверку в одну из комнат первого этажа, чтобы они выбрали для себя одежду с цветами рода Монтелимар. Маркиза тем временем обернулась к человеку с загорелым лицом, который до той поры держался в сторонке, опираясь на одну из колонн.
– Асеведо, – спросила маркиза, – ты тщательно разведал дорогу, ведущую к мысу Тибурон?
– Да, хозяйка.
– Ее охраняют полусотни, не так ли?
– Там, за деревней Сан-Хосе, их не менее двухсот человек.
– Это те же солдаты, что приходили сюда?
– Я их узнал.
– Прекрасно, Асеведо. Посмотрим, решатся ли они задержать маркизу де Монтелимар, племянницу великого адмирала, невестку экс-губернатора!
Она поднялась, накинув легчайшую шелковую мантилью на волосы цвета воронова крыла. В это время во внутренний дворик спустились четверо здоровых, роскошно одетых африканцев. Они поддерживали на длиннющей жерди гамак, над которым был укреплен широкий красный зонт с пристроенной мягкой подушкой, чтобы было куда прислонить голову.
За ними следовали восемь человек: четверо белых и четверо негров, вооруженных аркебузами и длинными шпагами.
Они как раз остановились у галереи, когда появились граф, Буттафуоко, гасконец и Мендоса, одетые в цвета рода Монтелимар: белые и голубые полосы; на груди каждого из них красовался герб с изображением воздымающейся из моря горы, на вершине которой на задних лапах стоял лев, подняв перед собой передние.
Увидев их, маркиза не могла удержаться от смеха.
– Кажется, вид у нас довольно жалкий, – пробурчал Мендоса.
– Выглядим как слуги, – вполголоса ответил гасконец, поправляя усы и гордо положив левую руку на рукоять своей шпаги, дабы дать понять другим, что он, даже в таком одеянии, представляет людей военных.
– Мы смешны, не так ли, маркиза? – спросил граф.
– Нисколько! Но я предпочла бы, чтобы вы сопровождали
