и с надеждой ждала, что он ответит.
– Ничего не помню, – проговорил он.
Лайрэ не сомневалась, что так оно и есть на самом деле. Касаясь незнакомца, она ощущала лишь глубину его смятения.
– Я. Ничего. Не. Помню! – с силой повторил незнакомец. – Что со мной случилось?
В его голосе слышалось смятение и страх. Он попытался встать, но лишь понял, что связан по рукам и ногам. Он был так поражен, что отпустил волосы Лайрэ и попробовал освободить от пут руку.
– Успокойся, – сказала Лайрэ, беря его за руку.
– Я связан! Я что, пленник?
– Нет, это просто…
– Прошу скажите, что здесь происходит?
– Я не желаю тебе зла, – ласково сказала Лайрэ. – Ты был болен и в беспамятстве.
С таким же успехом она могла бы разговаривать с ветром. Мышцы незнакомца вздулись от усилий разорвать путы. Дубовая кровать заскрипела, а ремни впились ему в тело, но выдержали.
Звериное рычание рвалось из горла. Тело его с силой выгнулось, когда он рванулся в попытке освободиться. Веревки врезались так, что брызнула кровь.
– Не надо, – вскрикнула Лайрэ. – Стой! Хватит! Она упала на незнакомца и повисла на нем, словно на заартачившейся лошади, стараясь помешать ему ранить себя еще больше.
Внезапно оказавшись погребенным под упругим женским телом и целым водопадом золотистых волос, незнакомец от неожиданности на мгновение перестал вырываться.
Лайрэ только это и было нужно. Она легко коснулась устами его обнаженной груди, и он замер пораженный.
Дрожь прокатилась по его телу. Каждый удар сердца невыносимой болью отдавался у него в голове Постепенно, видимым усилием воли он заставил себя не пытаться разорвать веревки.
От ощущения рук Лайрэ на обнаженной коже и шелковистой тяжести ее волос, скользнувших по низу его живота, тело его опять содрогнулось. Сердце заколотилось сильнее, чем в те короткие мгновения, когда он пытался освободиться от пут.
Потом он увидел, как она выдернула из ножен древний кинжал шлифованного камня.
– Нет, – хрипло прошептал он. Я не враг…
Но вдруг понял, что кинжал предназначен для стягивавших его узлов, а не для его плоти. Лайрэ подняла на него глаза, оторвавшись от работы, и ободряюще улыбнулась.
– Прости, что пришлось тебя связать, – сказала она. – Ты был… не в себе. – Никто не знал, что ты станешь делать, когда проснешься.
…Веревки быстро поддались кинжалу.
– Прости, – повторила Лайрэ. – Гаррос приказал, чтобы тебя связали… на всякий случай. Но я знаю, что ты не причинил бы мне ничего плохого.
В ответ незнакомец лишь покачал головой. Несколько мгновений он лежал и смотрел на Лайрэ, стараясь понять, что с ним случилось.
Он ясно понимал лишь одно: чем меньше он двигался, тем меньше боль в голове.
– Не в себе? – переспросил он наконец. – Я был болен?
Лайрэ
