дом Стюартов. Они уже были обручены, она была младше его на 14 лет, но королю было некогда, а потом он погиб…
Так получилось, что шведский король, подобно своему кумиру Александру Македонскому и другому великому полководцу будущего – Суворову, был «женат» на своей… армии и (повторимся) на Кровавой по Натуре и Страшной на Лик Девке по имени Война. Как он сам признавал: «…и на добро и на лихо, на жизнь и на смерть». Этот «брак по любви» был больно кровав и несчастен. Он был как бы Дитя Войны, либо Человеком Войны и этим, по сути, все сказано.
Впрочем, при эгоцентричности «последнего викинга» иначе быть и не могло.
В тоже время его щедрость по отношению к своим солдатам и офицерам не знала границ. Он обирал завоеванные страны до последней нитки, чтобы наполнять золотом карманы своих воинов. Генералы и драбанты награждались очень щедро. Раздавать солдатам золото горстями было его страстью. С этой целью он постоянно носил с собой не менее 400 червонцев и если знал повстречавшегося солдата или офицера лично, то обязательно дарил ему кошелек с деньгами. Его пажу приходилось каждый вечер пополнять королевские карманы на нужную сумму. Бороться с такой королевской расточительностью Карла было невозможно: он привык поступать так, как он желает, т.е. по-королевски и, тем более, когда следовало проявлять щедрость к своим солдатам, которые готовы были пойти за него в огонь и в воду.
Глава 5. Его амплуа – геройство…, граничащее с безрассудством!
И все же, очень часто за этой королевской щедростью следовало чисто мальчишечье желание «поиграть в оловянные солдатики»: Карл, будучи «викингом-берсеркером» (воином, находившим упоение в смертельном бою), абсолютно не считался с потерями и, порой, совершал абсурдные с точки зрения полководца поступки.
Как-то раз ему захотелось бросить своих солдат на приступ Торна посреди ночи. Уже сыграли подъем и заспанные солдаты приготовились к абсолютно бесполезной затее: ночному штурму крепостных стен без артиллерийской подготовки. Только чудом одному из свитских генералов Карла XII в самый последний момент удалось убедить упрямца, что ничего кроме бесполезной бойни он не увидит и, в конце концов, им самим придется лезть под пули, после того как Его Королевское Величество красиво положит всю пехоту во время ночного приступа при свете факелов. Пока судили да рядили, рассвело и сама эффектность ночного боя на крепостных стенах оказалась не осуществима.
С годами Карл не утратил поистине безрассудной храбрости. Виртуозное владение шпагой, а в случае необходимости – сразу двумя, позволяло ему в бою (пешим и верхом) в одиночку убивать и пять, и шесть, и даже… девятерых противников! (Справедливости ради скажем: за его историческим соперником – российским царем Петром – такие подвиги нам остались неизвестны!) Правда, эта «берсеркерская» смелость, порой, очень дорого обходилась
