будет нести на себе его тело, а коль кто увидит его на носилках, то пусть скажет каждому, что Медат мертв и несут его в могилу.
Высокий, с длинными светло-коричневыми волосами, волнами опускающимися на широкие плечи, он прохаживался по улицам города каждый вечер на заходе солнца, проверяя боевые укрепления и бдительность стражников. И везде ему были рады, и каждый был счастлив встретиться лицом к лицу с героем отечества и сердечно пожать ему руку.
Но самое тяжелое испытание он встретил не на поле брани и не в суете мирской. Его бременем, его пыткой и пагубой стало то, что так часто низводило благочестивых мужей и сбивало с верного пути сотни чистых сердец.
В поисках супруги и матери своих будущих детей Медат имел неосторожность вступить в связь с печально известной нам Семидой. Как это полагается, порочные женщины, прячущиеся за маской добродетельного сострадания и фальшивых ласк, в большинстве случаев умеют оказывать влияние на мужчин, и зачастую это влияние столь же губительно для последних, как и непростительно для первых.
В одночасье Медат стал меняться.
Все вокруг стали замечать резкие перемены в его характере, походке и даже чертах лица. Понемногу из приветливого и добродушного человека он превратился в задумчивую тень, опутанную тяжелыми и гнетущими мыслями. Медат стал сутулиться, а его голос с каждым днем становился все тише, так что казалось – он не без доли усилий произносит слова. Родственники и товарищи недоумевали от столь резких и ужасающих в нем перемен. Пожилая мать молилась богам за единственного сына, оставшегося в живых. Она по невежеству полагала, что он болен или же проклят недругами. Но в корне его недугов таилась любовь, черная любовь, убивающая и отнимающая все жизненные силы.
Несчастный Медат в своем влечении к Семиде позволил чувствам взять верх над разумом и здравым смыслом.
Друзья и враги очень скоро прознали об этой унизительной связи. И если первые всеми силами старались предостеречь его от порочной женщины, то последние в своем любопытстве унизились до того, что совместно стали платить баснословные суммы посыльному Медата, чтобы тот приносил любовные письма патрона, прежде чем доставить их объекту его вожделений.
Неравнодушные товарищи, что пытались донести до него правду о неверности и нарушающем все рамки приличия распутстве его избранницы, сделались ему врагами.
– Каждый, кто посмеет дурно отозваться о Семиде и разносить гнусные и лживые слухи об этой святой женщине, – мой враг, – кричал он во всеуслышание с пеной на губах, словно безумный.
Доверчивый и честный Медат, к несчастью, ожидал такого же доверия и честности со стороны возлюбленной. И каковы бы ни были его опасения и подозрения, он слабел и поддавался под действием игривых ласк Семиды. А все сказанное ею звучало в его ушах как божественная истина.
Некогда великий воин и благородный сын отечества в одночасье
