так поредели во время боя, что в конце дня образовали одно большое соединение, которое приблизительно оценивалось нами в восемь тысяч человек.
На утро следующего дня мы встретились с фараоном и его соправителем. Рамзес понимал, что при таком соотношении войск осада Кадеша может обернуться для него и его армии полным крахом. И он, не желая приносить в жертву сомнительному исходу остатки своего войска, повел его обратно в Мемфис. Мы заключили мирный договор.
Собравшиеся не рукоплескали в конце речи Хаттусилиса, ведь многие горожане, будь то правящие при дворе или землепашцы, потеряли в этой войне своих отцов, братьев и сыновей.
Но вот в залу воротился Кисарий. Он привел с собой Семиду в сопровождении стражи. И ее жалкий вид приковал к себе все внимание присутствующих.
– Вот та, что свела с ума нашего родича, – в спешке заговорил, увидев их, Диокл, – вот та, что превратила благородного мужа в безумца, а раны на ее челе есть кара Богов за ее распутство.
Блудница держалась на ногах лишь благодаря стражникам, которые, обхватив ее с обеих сторон, подвели ее к трону царя. Когда они отпустили ее, она рухнула под ноги Муваталису без сил.
– Кара богов померкнет перед моим возмездием, – молвил царь, окидывая ее истерзанное тело презрительным взглядом. – Боги содрогнутся при виде того, как она входит в царствие мертвых без рук, – говорил он, вставая с трона и подступая ближе к распростертому телу Семиды, – без ног, без ушей, с опаленной головой. А когда ее увидят покойники, они скажут, указывая пальцем: «Вот та блудница, что восстановила верного слугу и друга против своего царя».
Казалось, что Семида уже мертва, так беспомощно было ее тело, и лишь бегающие глаза выражали тот ужас, что охватил ее при этих словах.
– Жрецы Хаттусы, созовите палачей, вместе с ними придумайте самую жестокую кару, которую побоится вообразить себя всяк из людей или богов, и приведите ее в исполнение на закате следующего дня, – приказал царь и объявил, что Совет окончен.
К вечеру все собрались на трапезу, но царь не вкушал пищи и не возлиял вина, в его сердце засела печаль, скорбь и ненависть.
Вернувшись в Бююкале – башню царя, он встретил супругу на террасе замка.
– Здравствуй, мой дорогой муж, – тревожно приветствовала она его.
– Доброй ночи, – без особого чувства от сильной усталости и горечи ответил Муваталис.
– Я хочу поговорить с тобой, – начала Гудо Хебе, осторожно кладя свои нежные пальцы на руку супруга.
– Насколько мне помнится, я никогда не оставлял без внимания твоих слов, – улыбнулся царь. – Присядь, – сказал он затем, указывая на скамью, обитую шкурами тигров.
– Я должна тебе кое в чем признаться, и боюсь, что ты, мой дорогой муж, будешь гневаться на меня за глупость, – вновь заговорила она падающим голосом, сжима руку супруга.
