style="font-size:15px;"> – Я всего-навсего исполняю обязанность, возложенную на меня царем, и стараюсь оправдать доверие старейшин, которые поручили мне управление городом и его защиту в ваше отсутствие, так как ваш герой, обезумев и умертвив жреца из храма, бежал, – заявил Диокл.
– Неужели ты, сын греческой собаки, думаешь, что я столь узколоб, что не вижу истины? Думаешь, я не знаю, чего ты добиваешься? Так знай, подлец, что покуда по моим жилам струится кровь, не быть иноземной шавке с афинских улиц хранителем и защитником Хаттусы, – загремел престарелый Ментор с пеной на губах.
– Ты, Ментор, видишь отраду жизни лишь в битвах и войнах и за неспособностью познать прелести дипломатии и политических тонкостей требуешь от других лишь умения орудовать топором. Скорее всего, потому что сам больше ни в чем не преуспел, кроме этого, – не остался в долгу оскорбленный грек.
– Немыслимо, – прошептал в исступлении царь после минутного помешательства.
Тем временем присутствующие в лице сторонников Ментора и приспешников Диокла предались шумному спору, и то и дело отовсюду долетали брань, крики и звуки ударов о спинки кресел. Заседающие, возмущенные кто несдержанностью Ментора, кто дерзостью Диокла, подняли неистовый шум.
Тут Магнус, стоявший подле трибунала, вмешался в дело, протрубив в рог Тешуба – главного бога хеттов. Этот рог издревле считался священным и являл собой голос божества. Вся зала притихла при его звуке, так что стали слышны звон мошкары, успокаивающее журчанье великолепных фонтанов и шелест развевающихся знамен башни Бююкале. Всяк, услышав громогласный рог Тешуба и осознав неуместность своих восклицаний, теперь пристыженно опустил голову и предавался робкому молчанию.
– Тишина, граждане и гости, я требую тишины, – негромким, но строгим и в то же время озлобленным тоном произнес Магнус и, убедившись, что зал готов его выслушать, продолжил, обращаясь ко всем:
– Как ни печально это признавать, – произнес жрец с недовольством и разочарованием, – но Диокл говорит правду. Обстоятельства столь загадочны и таинственны, что для нас с вами не представляется возможным трезво оценить ситуацию. Стоит отметить, что со стороны Медата не было никаких действий, указывающих на его намерение осуществить переворот. Но вся суть дела такова, что наш герой заклеймил себя преступлением – это без сомнений. В порыве ревности к чужестранке Семиде он умертвил и изрубил до неузнаваемости жреца из храма Тешуба, когда застал его в объятиях своей возлюбленной. Наказание за прелюбодеяние и незаконное сношение жрецов – смерть, но судьбу провинившегося должен решать Совет согласно закону, во избежание тирании; самосуд неуместен и находится вне закона.
Не говоря уже о том, что умерщвление служителя богов карается смертью. К своему удивлению, в процессе гадания по внутренностям животных и собственных показаний Семиды мы узнали, что незадолго до ее прибытия в Хаттусу некий знающий из Хелеба в своем пророчестве
