Тому причиной были и мистичный стиль выражения мыслей, и сама его личность, склонная к мизантропии и отшельничеству. Не Вы ли также отгораживаетесь от мира, но не стоической апатией или эпикурейской атараксией, а кипящей жаждой жить, реализуемой таким образом, что слова утрачивают свой смысл и превращаются в бессмысленный шум силой неожиданного, но верного деяния? И не такой же Вы мистик, как он, этот таинственный гений древности?
Игнатов с изумлением поднял глаза на Скобельцына.
– Да, друг мой. Вы тоже Темный, тоже презревший звенящую пустоту слова, в отличие от меня, Сократа, – Скобельцын подмигнул, – величайшего пиздобола всех времен! За Вас, сокрушителя мировой гармонии во славу мировой гармонии! Ура!
Он резко вскочил и, не чокаясь с другими, жадно влил в себя остатки вина.
– Ну а теперь… Приз в студию! Протагор!
В зал вошел полный подросток, толкая столик на колесиках. На нем лежали три больших кожаных дипломата. Подросток остановил столик около Скобельцына. Тот уверенными движениями раскрыл первый кейс. Он был наполнен банкнотами достоинством в пятьсот евро.
– Здесь миллион для вас, друзья. И небольшой комплимент от шеф-повара, – хозяин рассмеялся, – двадцать тысяч сверху. Отдайте нашей несравненной гетере, Лидии Валерьевне.
– Наша доля с парнями… Как договаривались? – спросил Игнатова Мякинен.
– Дамоклов меч висит над тобой, – Игнатов указал на потолок.
Мякинен удивленно задрал голову.
Неуловимым движением Игнатов схватил со стола нож и метнул в Мякинена. Железный предмет легко вошел в кадык и застрял в горле. Мякинен издал перекатистый гортанный звук, переходящий в тихое бурление, схватился за пораженное место. Из шеи и рта обильно вылилась кровь. Мякинен с утробным хрипом повалился на бок, трижды рефлекторно потряс головой и застыл.
– Числа всё же сгубили Пифагора, – глубокомысленно произнес Скобельцын.
Воскресенский подошел к Игнатову и поцеловал его в плечо.
Попович по-прежнему лежал на полу и тихо похрапывал.
Игнатов растекся в кресле и закрыл глаза.
Драгомарецкая положила на лепешку кусок козьего сыра и полила его оливковым маслом.
Ефанина и Драгомарецкая позвонили в дверь квартиры Инессы Денисевич. После недолгого диалога через дверь хозяйка согласилась их впустить.
– Как мы уже сказали, мы от Юрия Игнатова, – сказала Настя, войдя в комнату. Гостьи с собой принесли две походные сумки. – Эта девушка, ее зовут Полина, третий день следит за Вашим домом и за Вами, по его поручению. Я правая рука Юрия и технический руководитель расследования.
– Вы, девушки, тоже пришли поговорить о Боге – как ваш шеф?
– Откуда такое недоверие,
