чужеземные порядки.
Эти воспоминания наслаивались на изначально негативное отношение ленинцев к американскому капитализму, в высшей степени эксплуататорскому, открыто проповедовавшему экономическое, социальное и расовое неравенство, признававшему лишь культ денег и все более амбициозному, агрессивному на мировой арене, стремившемуся переделить планету, получить право на выкачивание ресурсов из колоний традиционных империй – британской, французской, испанской и т. д. Новых хозяев Кремля особенно злило, естественно, то обстоятельство, что Соединенные Штаты упорно отказывались признавать коммунистический режим в России (в отличие от большинства европейских правительств, которые пошли на контакты с Советами уже в 1920-е годы).
Лишь в 1933 году, после мощнейшего экономического кризиса, потрясшего до основания капиталистическую систему, президент Рузвельт нормализовал отношения с Советской Россией. В самой Америке усилилось радикальное движение, власти пошли на социально-ориентированные реформы, несколько изменился их взгляд на окружающий мир, в частности смягчился подход к СССР.
Тем не менее до настоящего сближения между США и Советским Союзом дело не дошло. Недоверие американцев к коммунистическим порядкам в СССР сохранялось. В Соединенных Штатах непрестанно проводили параллель между большевиками и фашистами в Германии. Утверждалось, что эти режимы братья-близнецы. Их, мол, роднит тоталитаризм, деление людей на хороших и плохих по классовому и расовому признакам, подавление свобод, массовые убийства, чистки, враждебность к частной собственности. Как писали американские обозреватели и ученые, коммунистический СССР, фашистские Германия и Италия символизируют собой «моральный коллапс», «полное разложение» Европы[94].
Сближение Сталина с Гитлером в конце 1930-х годов вызвало в США еще более мощный всплеск ненависти к Москве. Зазвучал тезис о том, что тоталитарные режимы объективно тяготеют друг к другу, что они создали альянс, который угрожает миру во всем мире[95]. Раздел Польши, война СССР против Финляндии подкрепляли этот тезис. В США заговорили о том, что коммунисты хуже, опаснее фашистов, ибо прикрывают свою агрессивную, античеловеческую суть привлекательными лозунгами, подрывают демократические государства изнутри, создавая там пятую колонну в виде компартий, левацких профсоюзов и т. п.
Москва вела себя в отношении США более сдержанно, что диктовалось обстановкой. СССР пребывал в окружении враждебно настроенных государств. Сталин маневрировал, искал любые возможности для того, чтобы расколоть кольцо блокады, использовать «противоречия между империалистами». Лишь когда не удалось договориться с Англией, Францией и США, Кремль пошел на сделку с Германией. Но и тогда Москва не хотела «сжигать мосты» с Вашингтоном, надеялась поддерживать политический диалог и выгодные экономические связи.
После нападения Германии на
See:
See ibid. Р. 65.
