style="font-size:15px;"> Чувствовалось также, что делегаты пребывают в оптимистичном расположении духа. Наконец-то вываленные в нафталине старики оттеснены на задний план, страна оживает и вот-вот на всех парах рванет вперед и вверх.
На меня «навесили» еще одно задание – дежурить в галерее подарков. Гости дарили сувениры, которые развешивались или расставлялись у стены в фойе Кремлевского Дворца съездов. Делегаты рассматривали подарки, одобрительно цокали языками и качали головами. Но вот ко мне подошли два товарища со значками Ким Ир Сена в петлицах пиджаков. Более важный на вид что-то сказал по-корейски. Молодой перевел:
– Почему подарок товарища Ким Ир Сена висит ниже этой вещи из Мозамбика?
– А вам не все равно? – удивился я.
– Мне, – признался переводчик, – все равно. Но моему шефу (и здесь молодой кивнул в сторону стоявшего рядом коллеги) не все равно. Ему докладывать о ситуации в Пхеньян.
Тогда я предложил:
– Скажите шефу, что отсчет подарков идет по кругу и начинается этот воображаемый круг с подарка товарища Ким Ир Сена. Ваш подарок – № 1, а мозамбикский – последний в кругу.
Услышав перевод, более важный кореец еще больше надулся, удовлетворенно усмехнулся и пожал мне руку. Тучи, сгустившиеся было над советско-северокорейскими отношениями, рассеялись.
Но вот отговорили ораторы, отгремели фанфары, отшумели аплодисменты. Съезд завершился, возобновились будни. М.С. Горбачев с места в карьер принялся наращивать реформаторскую деятельность. Какое-то время в аппарате все еще сохранялось убеждение, что речь идет о дальнейшем укреплении позиций партии коммунистов. Партком ЦК КПСС так и озаглавил тему теоретических семинаров для отделов аппарата в 1986 году: «О путях и методах повышения роли КПСС в советском обществе». Предложения Горбачева о разделении функций партийных и государственных органов, об активизации деятельности Советов всех ступеней воспринимались именно как направленные на цементирование фундамента партийной власти. «КПСС не следует марать руки мелочами, влезать во все проблемы, – разъясняло начальство, – партия должна прочерчивать генеральный курс, а всякие там горсоветы пусть исполняют директивы и несут ответственность».
Однако на практике получалось по-другому, усиливалась ломка давно устоявшихся канонов теории и практики КПСС, властные полномочия партии сокращались. И аппарат насупливался, задумываясь о переменах и стараясь понять их суть и цели. Новый вождь запустил в оборот термин «перестройка», требовалась его расшифровка и соответствующая корректировка линии поведения. В ЦК и партийных штабах на местах гадали и метались. Знакомый обкомовский работник поучал: «Если хочешь выполнять замыслы партии, делай акцент на человеческий фактор». Для очень многих речь прежде всего шла о подъеме дисциплины.
Лучшие умы аппарата предлагали восстановить успевшие
