меня клонит в сон, Гленкирк! Отвези меня домой.
Патрик оплатил счет, поблагодарил хозяина таверны за великолепные блюда и обслуживание, и, раздав чаевые, усадил Катриону в сани. Дома Кэт сразу отправилась к себе, а Гленкирк повез сани Бенджамину Кира, а когда вернулся, Салли предупредила его, что хозяйка в своей комнате отдыхает. Патрик поднялся на второй этаж и постучал в дверь ее спальни. Получив разрешение войти, он увидел Катриону в постели, одетую в светло-голубой шелковый домашний халат.
– Похоже, я объелась, – заявила она, – так что собираюсь поспать. – Вытянув руку, она похлопала по кровати, приглашая его присесть. – Спасибо тебе за прогулку. Мне было весело.
– Мне тоже, любовь моя.
Наклонившись, он нежно поцеловал ее. В ответ она взяла его руку и положила на свой живот. Лицо его осветилось неописуемой нежностью, когда он почувствовал толчок.
– Да, любимый! Мой Джейми – сильный и здоровый ребенок, – рассмеялась Катриона.
Она сказала именно «мой», но не «наш». Патрик был уязвлен этим, но постарался скрыть свои чувства и смог бодро произнести:
– Наш Джейми, Кэт. Он ведь и мой сын.
– Нет, милорд Гленкирк. Я тебе вчера уже говорила. Этот ребенок только мой сын, а твой – бастард.
– Спокойной ночи, – негромко произнес Патрик, встал с кровати и вышел из комнаты.
Он уже был почти готов сдаться. Катриона это чувствовала, поэтому использовала любые уловки, чтобы ослабить его волю и подвигнуть к этому решению. Она знала, что он хочет ее, и это ничуть не шокировало, поскольку она не менее страстно желала его. Но пока Патрик не согласится на все ее условия и не изменит свое поведение, совместной жизни не будет. Она заснула, прикидывая, сколько еще времени пройдет, прежде чем он признает свое поражение.
Пока она спала, Патрик узнал весьма интересные факты от своего дядюшки. Аббат провел все утро в библиотеке, ожидая возвращения племянников, и был весьма доволен собой: похоже, его разговоры с Катрионой начали приносить свои плоды. Когда Патрик вошел в библиотеку, аббат спросил:
– Ну что, племянничек, когда намерены венчаться?
– Не сейчас, дядюшка. Она все еще не готова стать моей женой.
– Господи! Чего ей надо-то? Ты хоть понимаешь? Что до меня, то я наотрез отказываюсь ее понимать.
Патрик рассмеялся.
– Думаю, она не желает, чтобы с ней обращались как с движимым имуществом.
– Какая ерунда! – бросил аббат. – Кто же еще женщина, если не движимое имущество? Ведь даже эти еретики-протестанты этого не отрицают.
– Тем не менее, – продолжал Патрик, – она хочет, чтобы с ней обращались как с равной, и требует, чтобы как А-Куил, так и капиталовложения, оставленные ей бабушкой, не включали в ее приданое, а законным образом вернули ей. Пока это не будет сделано, замуж за меня она не выйдет.
Подумав с минуту, аббат
