с церковью и религией. Но это мнение учёного с мировым именем заметно повлияло на дальнейшее изучение легенды.
Представление о религиозном характере легенды сделало её нежелательным объектом изучения для советской науки. В советское время на собирание, публикацию и изучение легендарных повествований «был наложен фактический запрет» (Феоктистова 2000, с. 86). Вульгарный социологизм рассматривал легенду как «орудие идеологического порабощения эксплуатируемых классов». В советские времена провозглашалось, что «легенда умерла вместе с породившей её феодальной общественной формацией» (Шор 1932, с. 144).
Акцент на фантастичности, неистинности содержания легенды как разновидности религиозного повествования оставался обязательным вплоть до «оттепели» 60-х годов, которая повлияла на состояние гуманитарных наук. В понимании легенды стали происходить существенные изменения. Яркими представителями этого направления были К. Чистов и С. Азбелев.
Крупнейший этнограф и фольклорист К. В. Чистов (1919–2007) в книге «Русские народные социально-утопические легенды XVIII–XIX веков» писал о разных значениях термина «легенда» для русской и западноевропейской фольклористики. В русской фольклористике термин применим только «к устным рассказам на библейские, религиозные и церковные темы», а в западной традиции термин «охватывает значительно более широкую область устной народной прозы – чуть ли не любые устные рассказы несказочного характера и более или менее вымышленного содержания». Таким образом, К. В. Чистов указал на крайности, бытующие в современной науке. Он уточнил своё понимание термина: «устный народный рассказ социально-утопического характера, повествующий о событиях или явлениях, которые воспринимались исполнителями как продолжающиеся в современности» (Чистов 1967, с. 6).
Известный фольклорист С. Н. Азбелев (р. 1927) писал, что легенда – это устный народный рассказ фантастического характера. Он утверждал, что в основе легенды всегда лежит сообщение о чудесном, «принципиальную возможность чего невозможно допустить» (Азбелев 1965, с. 12-13). Азбелев оспаривал принадлежность легенды только к христианской религии, он считал, что легендами могут быть рассказы, содержание которых связано с религиозным сознанием любого типа, так как «легенда – термин интернациональный. Его можно конкретизировать: христианская легенда, мусульманская легенда, суеверная легенда» (Азбелев 1986, c. 287).
Очевидно, что проблема определения этого жанра в России была осложнена культурными предпочтениями.
Украинская школа.
Хотя украинские фольклористы не занимались теоретическими обоснованиями жанра, они старались разделить устные рассказы по содержательному принципу. В раздел легенд попадали религиозно-мифологические повествования, а к преданиям они относили рассказы об исторических деятелях и событиях, местных объектах и памятниках.
В конце XIX века в украинской
