за ним, зацепился за что-то, и в этот момент резкая вспышка света резанула мне по глазам.
– Сними! – орала дурным голосом Лири откуда-то спереди. – Она забирает всё!
Я на её крики, занятый только тем, чтобы как-то забраться на набирающий скорость, невидимый от слепящего света паровоз, уже не обращал внимания. Почувствовав под руками что-то вроде поручней, я подтянулся, надеясь проморгаться уже в относительной безопасности. Но всё оказалось не так просто: что-то упорно тянуло меня назад.
Нащупав горизонтальную поверхность, где сидела Лири, я пополз вперёд и сразу получил от огранщицы в нос механической ногой, а отвернувшись, чтобы перетерпеть боль, упёрся попривыкшим к свету взглядом в черные-черные глаза какого-то неизвестного мне механоида. Он и пытался стянуть меня под колёса.
Я хотел врезать ему со свободной ноги, безбожно промазал, но зато второй ботинок Лири, привязанный к моему шнурками, оказался более меток и расквасил нападавшему нос. Второй и третий раз я уже попал самостоятельно. Этот механоид пропал из виду. Не в силах терпеть мысль, что на мне сейчас кровь, зараженная Тьмой, я быстро стянул испачканный ботинок, и тот сразу пропал под колёсами, утащив за собой и Лирин. Я прополз немного вперёд, уворачиваясь, когда получалось, от брыкающейся пьяной женщины:
– Да что с тобой?! – крикнул я ей, чтобы урезонить, но она не слышала меня, плача и воя.
Когда я попытался её зафиксировать, она выгнулась, и я почувствовал, что её рабочий пояс буквально раскалился. Зафиксировав девушку кое-как, я подтянул рукав на пальцы и справился с ремнём. У меня имелось несколько близко знакомых монтажниц и девушек-механиков, и я заглядывал к ним на работу, поэтому, как застегнуть ремень, я бы вряд ли сообразил, но вот с обратной операцией справился успешно.
– О, Сотворитель, Лири, да зачем ты столько это терпела? – обругал её я. – Неужели ты сама снять не могла?
– Она забирает всё! – заорала на меня Лири. В интонациях Лири всё ещё чувствовалось опьянение, что несколько успокоило меня, потому что присадочная интоксикация ликры всё-таки притупляет боль.
Огранщица же с расширившимися от ужаса глазами пыталась в буквальном смысле слова уползти от раскаляющегося всё больше самоцветного оборудования на своём поясе. Его я убрал от нас подальше. Девушка прижалась к кабине оператора, и тут я заметил, что мы можем забраться внутрь… чего?.. Машины Творения? Паровоза?.. Я подёргал дверь, но она оказалась закрыта. И тут Лири перестала кричать: она замерла, смертельно побледнев.
Я первый раз в жизни видел, как механоид трезвеет на глазах. Когда кто-то окосел от одного запаха, в этом почти никогда нет ничего плохого, но когда кто-то резко протрезвел – пиши пропало. Я обернулся, уже заранее будучи в ужасе, но подготовленных запасов мне трагически не хватило – у нас за спиной клокотал сам Хаос. Враг. Хтонический отец всех кошмаров собственной персоной.
Я никогда его раньше
