С таким пятном! Наверное, с яишницы жир капнул. Яишница моя глазунья. Из глаз глазуньи жир стекает, как будто слёзы о покойной. Яишница оплакивает, штаны обкапывает. А я обратно ножку уберу под стол, чтобы невидно. А стульчик узковат.
А всё равно сейчас я мигом раскрою это дело, и даже усложню себе задачу. Установлю причину смерти не глядя на выражение покойного лица. А уж потом, когда созреет гипотеза, мы вместе с вами взглянем на её мордашку, для проверки.
Какая нам приходит мысль, при взгляде на нагое тело? Приходит мысль, что тело – хорошо. Отборное, скажу вам, тело, побольше бы таких.
Итак, что нам расскажут эти ножки? О чем тут шепчутся доверчивые пальчики-аквариумные рыбки, ну-ка? Вы слышите? Нет? Тишина, как под водой. Ну, так. О чём это у нас молчат ступни? Изящные, невинные ступни, и каждая сравнима с морскою раковиною где… Ох, жарковато, расстегнусь! …Где мидия заточена, как девица в своей темнице. Н-да. Мидия. А что-то меня на водную тематику потянуло. Видно неспроста. Ну, пусть ещё потянет, а мы посмотрим, при чём тут вода, и что у нас тут под водой… Игривые, как два морских конька, точёные лодыжки, тугие голени-дельфины, и бёдра-афалины – все молчат, как рыбы. Но следствие на правильном пути. Пучок морской травы, живот и рёбра – напоминают намытое волнами морское дно. Чудно.
Я чувствую, разгадка где-то рядом. И груди! Н-да. Груди – что тебе две выпуклые медузы расплескались. Мария, молока! И волосы рассыпаны по полу, словно водоросли… Всё! Сейчас откроется причина смерти: падам-бадам, шурум-бурум… Усопшая… утопла! Да, точно. Как пить дать – утонула!
У-уф. С яишницы, конечно, изжога, а молочко изжогу забирает. А маслице – обратно возвращает. И хорошо, и всё, как прежде. А стульчик узковат.
Должно быть, к вечеру газетчики пропишут: «Загадочная смерть в ресторане», «Юная жертва ночи», «Славный следователь Достослад Неспростатович вывел на чистую воду…»
А что следов воды вокруг невидно, так это не беда. Утонула, значит утонула. И мы уже не в силах изменить. На то она загадочная смерть. А для меня подобные шарады – как орешки.
Теперь, как обещал вам, давайте мы гипотезу проверим, взглянем на её лицо. Что ж, выражение лица покойницы – скукоженное, что ли? Как если восьминог, животное морское, все свои щупальцы вовнутрь бы втянул – такое выражение лица получится. Представили? Как будто смерть ей причинила неприятность. Как будто перед смертью она сказала: «Фу, как неприятно». И умерла. Что подтверждает нашу версию. Поскольку, кому ж тонуть приятно? Значит утонула.
А маслице по молочку всё расползлось, и нет его. Сия молочная стихия поглотила масло. Перешагивай Мария через покойницу-то, давай сюда опять яишницу мою.
А ведь, наверное, найдётся кто-нибудь такой из вас дотошный, который спросит: но, как это, мол, возможно, чтоб без воды и утонуть?
А, вот тебе, возможно! А дело было так, я думаю. Девица шла не в ресторан, а шла
