заказал для работы ослепительно красивый стол. Дерево на столешнице выглядело живым, иногда Анабелле казалось, что она слышит шум ветра в малахитовой листве. Она, конечно же, умела входить в дерево без лишних церемоний – настроившись на задание, силой воли открывая тоннели. Но подарок ей понравился – мастера постарались на славу, и отказываться от чудо-стола Анабелла не стала.
Итак, дукэ просил отвести войну. Женщина положила раскрытую ладонь на блестящую крону, закрыла глаза, расслабилась. «Светлая звезда Кош, пусть все мои дела совершатся во имя твое, открой мне путь, очисти взор мой, направь руку мою», – зашептала Анабелла ритуальные ритмы. Перед внутренним взором пролетели картинки – все ее жизненные развилки и выборы.
Она прерывисто вздохнула и очнулась в тоннеле. Здоровый, крепкий тоннель, много светляков. Дукэ везло, как всегда. Долго идти не пришлось, за первой же развилкой задрожал воздух, открывая окно в заснеженную горную долину.
Туарский лагерь стоял совсем рядом. Тихо ржали лошади, пологи остроконечных шатров-палаток трепетали на ветру. Мужчины в шароварах и высоких тюрбанах жались поближе к кострам. Нет-нет да и блеснет в свете языков пламени изогнутый ятаган, заткнутый за широкий кушак.
Чуть поодаль двое чертили на снегу карту, тихо переговаривались. Коренастый рослый туар в отороченном мехом кафтане поднял посох, ловко прикрепил к навершию червен – цепочку из маленьких колокольчиков, знак высокого звания и удобное средство для отсчета времени на маршах. Жалобный звон неожиданно повторил мотив ойлинской песенки. Как нелепо и глупо для кишащей врагами долины.
Запястье начало нестерпимо гореть – между женщиной и туаром протянулась нить, подсказка Кош. Значит, ей туда.
Анабелла стала за спиной воина с посохом, посмотрела на рисунок. Она узнала Тороно, Альберу, Женаву, Меран. Дукэ не зря волновался, им грозило вторжение. Женщина прислушалась к разговору. Благо, Аторе настоял, чтобы дочь в память о матери выучила туарский язык.
– Дорога нам, Улудж-ага, одна – к морю. Города богатые, но войны давно не нюхали, и сейчас не захотят – выкуп заплатят. А нет – хитростью крепости возьмем! – туар снова опустил посох и начал было вести его вправо, прямиком к Женаве.
– Но достопочтенный Меддур-ага, рисковать опасно! Подкрепление будет через месяц, тогда и выступим! – возразил его собеседник, поменьше ростом, и судя по простому кафтану, ниже званием.
Меддур раздраженно посмотрел на товарища. Видимо, они не раз испытывали терпение друг друга. И ни один не собирался уступать. Анабелла мягко взяла руку Меддура и повела посох на восток к Реннаро, подальше от Женавы.
Улудж самодовольно улыбнулся.
Меддур удивленно уставился на снег. Напряженно сглотнул. Он ни за что не признается, что собственная рука отказалась ему повиноваться – рассмеялась про
