Здесь извращенных нет»[185]. Более поздние экспериментально-психологические данные в целом подтверждают эти суждения.
Итак, совокупность основных отношений к миру, к людям и себе, задаваемых динамическими cмысловыми системами, образует в своем единстве и главной своей сущности свойственную человеку нравственную позицию. Такая позиция особенно прочна, когда она становится сознательной, то есть когда появляются личностные ценности, рассматриваемые нами как осознанные общие смысловые образования. Исповедание этих ценностей закрепляет единство и самотождество личности в значительных отрезках времени, надолго определяя главные характеристики личности, ее стержень, ее мораль.
Может возникнуть принципиальный вопрос: о какой морали может идти речь при грубых отклонениях в развитии личности, например, у злостного пьяницы или правонарушителя? Здесь, скажут многие, налицо их отсутствие, хотя никто не будет отрицать, что совершивший преступление – личность.
Моральная шкала, в нашем понимании, включает в себя не только положительные, но и отрицательные с общепринятой точки зрения ценности (подобно тому как, скажем, условно выделенная шкала ума должна располагать сравнительными отметками не только для высот ума, но и для его, с точки зрения наблюдателя, ущерба, то есть глупости). Даже в тех случаях, когда мы говорим об аморальности, речь идет не просто об отрицании морали, а о моральной позиции, нам чуждой, извращенной. Именно своя мораль, своя достаточно очерченная и жесткая система ценностей характерна и для асоциальных групп, в частности для противоправного, преступного мира[186]. Исследование Е. Н. Голубевой, выполненное под нашим руководством на факультете психологии МГУ, показало, что главные трудности в перевоспитании даже малолетних правонарушителей состоят не в том, что подросток «не хочет» исправиться или «не понимает», что надо жить честно, а в том, что он порой не может этого сделать из-за наличия уже сформировавшейся и ставшей достаточно инертной системы смысловых образований, которая, несмотря на «хотение» и «понимание», продолжает определять прежнее, извращенное («преступное») отношение к миру (о возможных способах коррекции этого см. § 12 гл. VI).
Сказанное позволяет прийти к выводу, что сущность личности не совпадает ни с темпераментом, ни даже с характером. Разумеется, характер неотделим от личности и в широком понимании входит в нее, поскольку реализует, прежде всего, не случайные побуждения, а главную, генеральную линию жизненных устремлений личности. Плоскость характера – это плоскость действования, способов осуществления основных смысловых линий, и здесь мы обычно говорим о таких параметрах, как сила – слабость, мягкость – твердость, воля – безволие и т. п. Многие не без основания рассматривают силу воли как стержень характера, и это верно, ибо синоним безволия – бесхарактерность, то есть неумение организовать свои намерения и побуждения, довести их до конца.
В этом плане наиболее сжатой и яркой формулой личности (а не просто темперамента или характера) является, на наш взгляд, известное восклицание Лютера: «На том стою, и не могу иначе». Формула эта отражает все три момента, которые мы обозначили в конце первой главы в качестве существенных для нашего понимания личности: она подразумевает и определенную позицию, и ее достаточно ясное осознание, и, наконец, готовность постоять за нее как за нечто главное и неизменное. Добавим, что у самого Лютера следует далее «и да поможет мне Бог» как указание на важнейшее условие – веру в осуществимость намеченного и упование на снисхождение, заступничество высших сил (в секулярном сознании – судьба, удача и т. п.).
