лучше, как это было, помнишь ли, что говорил тебе человек этот, что с тебя сказать потребовал». «Да, – говорю, – помню, словно вчера всё было». «Ну вот, и тебе так сделать надобно, коль избавиться от него хочешь, то совсем и продавай…» Поехали мужики на ярмарку, да и я с ними увязался, будто купить мне надо что-то. Неделю ехали, неделю шесть обозов утками да рябками кормил, не могли нарадоваться мужики. А потом понять не могли, ну зачем я за бесценок ружьё такое славное продал, а у меня как камень с души свалился…
– А ты, я понял, не местный? – и не успел Серёгин рта раскрыть вдогонку, задал второй вопрос: – За невестой приехал? Да? – его глаз глянул в сторону Лизы, – свататься, да?
– Из Енисейска я… но… нет, заболел… – Серёгин глянул на Лизу: щёки её пылали, в таком смущении Сергей её ещё не видел, и, хотя глаза её были опущены, она нашла в себе силы вмешаться в разговор:
– Да, хворый он, лихорадка у него была страшная, еле выходили мы его с бабушкой, идти он пока не может. Пока до речки идёт, вон, два раза отдыхает, вот я с ним и осталась. А его вы ни о чём не спрашивайте, у него последствия на разуме остались, путает он всё, а иногда и совсем непонятное говорит, да и вредно ему, наверное, говорить. Вы лучше ещё расскажите что-нибудь, ловко у вас это получается.
Серёгин, не ожидавший такого поворота, сначала опешил, а когда сообразил про все прелести такой позиции, закивал головой, радуясь удачному выходу из ситуации, но с тревогой соображая, действительно ли Лиза так считает, и что она знает о нём по-настоящему. Арсений несколько раз перевёл свой взгляд то на одного, то на другого:
– Не жених? – остановившись на Лизе, спросил он.
Лиза отчаянно замотала головой. Арсений снова глянул на Сергея:
– Не жених, значит, а чего он у тебя в рубахе? – но, поймав на себе Лизин взгляд, значение которого Серёгин не понял или не успел его разглядеть, замолчал, прокашлялся.
– Ну, красивая рубаха, как у жениха, – договорил он, виновато опустив свой глаз. – Я чего понял, вы уже домой собрались, скотомились вон уже, – и он мотнул головой в сторону мешков, которые, по мнению Сергея, были надёжно спрятаны, – дак, вам, может, помощь нужна, может вам лошадёнку дать?
Сергей перестал выпячивать грудь, по левой стороне которой, как рунные завитки, мелкие резные листочки причудливо переплетались с цветами, непохожими ни на один цветок земли – родиной цветов этих была Лизина душа, и сейчас, прижав эти цветы рукой к своему сердцу, он ощутил тепло Лизиных рук, словно приблизился к ней и почувствовал прикосновение её тела, ощутил её дыхание…
– Эй, э-э-эй…, – Серёгу тряхануло, он как будто упал с небольшой, ну, сантиметра в три, высоты.
Но вот эти взывания приблизились, и он увидел Арсения; он зачем-то водил у него перед носом двумя прямыми
