style="font-size:15px;"> – Ты чего? Уснул, что ли? – спросил Коля.
– Да нет, простите. Задумался. Простите.
Коля обернулся к своим спутницам. Одна из них повертела пальцем у виска, другая сделала такой вид, будто отчитывает первоклассника за то, что тот насрал под партой. Миша увидел их лица в зеркале.
– Простите, – еще раз сказал он.
– А вы сколько лет водите? – спросила мисс Чехия. В ее голосе слышался не интерес, а издевка.
– С восемнадцати.
– Может, вам стоило еще потренироваться?
Он промолчал.
– Можете немного помедленнее ехать? Спасибо.
Коля еще наблюдал за Мишей несколько секунд, потом отвернулся к окну. Девушки продолжили общение, но говорили чуть тише.
Наверняка теперь они будут пристально смотреть на дорогу и ждать от него очередного фокуса.
Аэропорт, сынок, долбаный аэропорт.
«Да, да».
Ты понимаешь, о чем речь?
«Да, мама, понимаю».
Там охрана! Там везде полицейские, там везде камеры, везде! Там камеры не только в туалетах и унитазах, но и в жопе у каждого охранника, у каждой стюардессы и у каждого пилота! Все везде просматривается. Представь себе, что эти девки не найдут следы крови, представь, что все пройдет гладко. Представь, что ты пойдешь доставать сумку и что каким-то образом ты заставишь их не смотреть на это, ты им скажешь – ой, подождите в салоне, пока я достану вашу сумку, не подглядывайте, а то у меня там кое-что спрятано. Даже если у тебя и получится, то какова вероятность, что вокруг снующие люди, охранники и камеры не заметят того, что лежит у тебя в багажнике? Какова? Ты можешь посчитать? Или ты тупой? Ах да, ты же нигде не учился, неуч!
«Благодаря тебе, мама».
Это что, обвинение? Ты хочешь сказать, что это моя вина? Я тебя не держала! Мог проваливать хоть на все четыре стороны. Но ты сам не хотел. Прижался к маминой сиське, как к источнику жизни, и не отпускал. Ты боялся. Боялся людей и мира, ты сам боялся выйти из дома и поехать искать себе место в жизни. Тебе было удобно.
«А благодаря кому, мама? Кто все детство говорил, что мне делать? Да ты даже шагу не давала мне шагнуть самому. Вечно указывала – Миша, сделай то, Миша, делай так, делай сяк. Я как марионетка, мама. Я ничему не научился».
Нет, научился. Ты просто трус. Ты не научился быть смелым. Потому что ты прятался от меня. Прятался в своем болоте, о котором я сначала не знала. А если бы ты шел мне навстречу, если бы ты мне дал сделать из тебя человека, все было бы иначе. Иначе!
«Но все сложилось так, мама. Так и никак иначе».
Да, все верно. И теперь надо исходить из того, что есть. Так что заткни свой нюнепускатель и возьмись за дело.
Миша глубоко вдохнул. Еще раз. Он крепко вцепился в руль.
«Мне не остается ничего другого. Ничего. Только разобраться. Надо заканчивать с этой работой. Работать таксистом не по мне. Слишком тяжелая работа. Слишком большая
