сказал. Отпустите себя, Света, и вы получите свободу! – он помолчал немного и продолжил: – Вот вы, кстати, как считаете, вы действительно женаты? Ну, вы с Вениамином? Вы, Света, замужем за ним? Что вы на самом деле по этому поводу думаете? Признайтесь честно. Будьте откровенны, Света, хотя бы сама с собой! Ведь что такое гражданский брак, вы вдумайтесь! Поймите, это вопрос не праздный. Сейчас я пытаюсь разобраться, что вас, подчеркиваю, вас, обоих, привело сюда, к нам, к столь печальному исходу. Это, простите уж, профессия моя – исследовать и лечить человеческие души!
Конечно, дурацкий этот разговор Светке уже порядком надоел. Но выбора у неё не оставалось, она прекрасно понимала: придётся терпеть этого врачевателя душ людских до самого упора, пока не выговорится.
– Знаете, – продолжил свой монолог Сергей, – для нас, психиатров, этот тонкий момент важен чрезвычайно. Как говорит статистика, и это так, действительно… вы, Светочка, – посмотрел он на неё, – слушайте, слушайте внимательно! Может, и в вашей жизни пригодится. Так вот, вернёмся к нашей теме, к душам человеческим, – тут он, как оперный певец на сцене Мариинки, развёл руками и посмотрел на Светку.
«Немного переигрывает, – равнодушно подумала она, – ну ладно, человек в ударе, выговорится, глядишь, хоть какая-то польза от него и будет», – а он продолжил:
– Вы знаете, Света, должен вам с прискорбием признаться, что некоторое количество наших пациентов, и даже, не удивляйтесь, большинство, подчёркиваю, Света, большинство, не подавляющее, конечно, успокойтесь! Но тем не менее! – он в возбуждении прошёлся взад-вперед, взглянул испытующе на Светку. – Ну что же вы так переживаете? Вашего, Света, случая, надеюсь, это не коснётся. И всё же должен вам сказать… Вы слышите меня? Больше половины, Света, вы только вдумайтесь, процентов шестьдесят подобных неуравновешенных личностей рано или поздно свою попытку повторяют. Рано или поздно. И, к сожалению, как правило, успешно! Как это ни печально… А в чём причина столь разрушительной неуравновешенности? В чём истинная причина? Что нас приводит к столь грустному исходу? Вот вопрос! Шекспир! Гамлет, простите за сравнение! И я должен дать ответ, дабы не случилось повторения! Для того я здесь и нахожусь! В этом, вы уж меня простите, скорбном месте! И вам, Светочка, да-да, именно вам следует задать себе этот же вопрос. В чём причина? Как вы думаете?
Он глубоко вздохнул, взглянул на Светку, подошёл к столу. Будто раздумывая о чём-то, побарабанил костяшками пальцев по матовой, отблескивающей холодно поверхности, взял бутылку в руки и долго, словно пытаясь увидеть ответ на свой вопрос, разглядывал иностранные слова на этикетке. Поставил обратно, на полку, секретер закрыл, задумчиво взглянул на Светку.
– А может, всё дело в отношениях в семье? Ведь ваш Вениамин, он же, полагаю, всегда был нормальным человеком, правда? Вы ведь, наверное, не связали бы жизнь с психом-неврастеником, личностью склонной к суициду? Так ведь? Так что советую вам, Светочка, подумать над моими словами. На досуге…
