политической или военной властью и обладающих полномочиями принимать решение о начале войны. Именно Амвросий Медиоланский заложил основы языка справедливой войны и мышления в рамках категорий ad bellum и in bello.
Как отмечает ведущий историк теории справедливой войны Джеймс Джонсон, ещё в большая заслуга Амвросия состоит в том, что он обосновал право христианина применять насилие для служения другим ― во имя политического сообщества, к которому они принадлежат[78]. В этом случае насилие не оказывается греховным. Ученик Амвросия ― Августин Аврелий ― синтезировал идеи своих предшественников и дополнил их рядом положений (о них будет сказано ниже), а также благодаря собственному авторитету способствовал укреплению и популяризации христианской доктрины справедливой войны.
Представления Августина о моральном обосновании применения военного насилия содержатся во фрагментах десятков его произведений. Дж. Мэттокс в своей монографии, посвящённой теории справедливой войны Августина, приводит список основных первоисточников, но даже его вряд ли можно считать исчерпывающим[79]. Августин продолжил работу Амвросия Медиоланского по созданию учения о войне, которое помогло бы совместить христианские представления о насилии с политической прагматикой. Х. Мюнклер пишет о деятельности Августина как об «обороне Римской империи»[80], внутри которой только и может спастись христианская вера. Однако верно и обратное ― не только империя способна сохранить христианство, но и оно само необходимо для поддержания жизни империи, поэтому среди оппонентов Августина не столько политические лидеры, сколько духовные деятели, еретики и язычники.
Болезненный вопрос о применении христианином силы Августин не оставляет без внимания, но разрешает его, как хорошо продемонстрировал Ф. Дженкинс, указанием на, во-первых, тотальную подчинённость человека Богу, а во-вторых, на невозможность постичь божественные замыслы[81]. Осознание абсолютной мудрости Бога делает единственным модусом отношения к Нему подчинение. На это наслаивается убеждённость Августина в справедливости всякого божественного повеления. В контексте этих теологических установок выстраивается учение епископа Гиппонского о войне.
Развивая аргумент об отсутствии в Священном Писании абсолютного запрета на применение силы, Августин ссылается на Евангелие от Луки: «Спрашивали его [Иоанна Крестителя] также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем» (Лк. 3:14). В XXII книге трактата «Против Фавста» Августин даёт следующую интерпретацию этому фрагменту. Если бы Бог выступал за полный отказ от насилия, Иоанн Креститель призвал бы воинов, принимающих крещение, бросить оружие и оставить свою службу. Однако этого не случилось, что лишь подтверждает слова Христа «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21). Служба и подчинение законной власти фиксируются Гиппонским епископом
