аппетит.
Он сел, скрестив ноги, развернул лист и разломил лежащий на нем кусок мяса на две половины. Первую отправил в рот, а вторую протянул Георгию.
– Ешь!
Только теперь Мальцев понял, насколько голоден. Не спрашивая о происхождении мяса, он впился в угощение зубами. На вкус мясо оказалось вяленым, вполне съедобным. Георгий показал на рану, оставленную на икре Ивана шипом скребня.
– Кровь. Не останавливается.
– Ну, да. Тем скребни и опасны. Если не сожрут тебя сразу, то впрыснут в рану какую-то гадость. Она не позволяет крови сворачиваться. Час придется сидеть на месте, иначе при ходьбе из тебя будет хлестать, как из дырявой бочки. Потом пройдет…
– Можно, я посмотрю?
– Почему нет? Смотри. Ты в этом разбираешься?
– Угу, я вроде, как врач.
– Врач?
– Доктор. Лекарь.
– А-а-а, – Иван вытянул ногу. – Лекарь – хорошо. У нас без работы не останешься.
Георгий снял свой наряд из полиуретана, оторвал полоску ткани от комбинезона.
– Вода есть?
– Найдется.
Иван вытащил из сумки небольшой бурдюк из серой кожи, заткнутый деревянной пробкой.
– Я сейчас!
Мальцев вернулся через несколько минут с несколькими стеблями крапивы. Может в прошлой жизни он и не был врачом, но откуда-то знал, как останавливать кровь в полевых условиях. Конечно, в идеале нужен был отвар из крапивы, но на безрыбье и рак рыба.
Он коснулся кончиками пальцев ноги Ивана и вновь, как недавно в подземной лаборатории, в глубине мозга блеснула ослепительная молния. А затем, с калейдоскопической скоростью перед глазами пронеслись картинки нового мира. Мира, который он видел глазами Ивана. Бесконечные холмы и долины, укрытые зеленью. Прозрачные ручьи и порхающие над ними птицы сказочных субтропических расцветок. Деревни с хижинами, стены у которых были срублены из стволов пальм, а конические крыши состояли из нескольких слоев пальмовых листьев. Мужчины, женщины и дети с оливковой кожей и фиолетовыми, фиалковыми глазами. Дымящиеся костры, на которых готовилась пища…
Георгий даже чувствовал запахи – аппетитный аромат жареного мяса, разносимый ветром, запахи разрытой земли и дождя ее орошающего. Новый мир был прекрасен в своей бесхитростной первозданности.
– Эй, что с тобой?!
Встревоженный голос Ивана вернул Мальцева в реальность. Он улыбнулся, не столько Ивану, сколько чудным видениям нового мира.
– Все нормально. Просто солнце. Он слишком яркое. Слепит.
Промывая рану водой, Георгий размышлял о своих видениях. Он стал экстрасенсом после своего долгого сна или был таким суперчувствительным в прошлой жизни? Почему любое прикосновение к предмету или живому существу вызывает в его мозгу столь реалистичные, похожие на цветные сны картины? И кошмары. Не забывай, пожалуйста, о них. Они тоже очень реалистичны… Впрочем, хорошо уже
