Рубенса, Буше, Лоррена, и других мастеров живописи.
Лицо Потемкина с каждым названным именем, все более выказывало уважительное удивление. Перечислив всех, Екатерина остановилась, и он миролюбиво поведал:
– Я был у него лишь единый раз. Особливо мне понравились Арабесковый зал и Минеральный кабинет.
– Строганов – необыкновенный человек! Жаль, что толико времени он проводит в Париже с молодой женой. Ты ведь знаешь, что с первой он развелся из-за меня? – спросила Екатерина.
Потемкин, резко оторвавшись от окна, повернулся к ней.
– Что значит: из-за тебя?
Екатерина улыбнулась: паки повод к ревности!
– Они разъехались, как токмо я взошла на трон, – пояснила она. – Жена его, Анна Михайловна, урожденная Воронцова, дочь вице-канцлера, не потерпела, что Строганов был на моей стороне, а не на стороне императора Петра Федоровича.
Потемкин поморщился:
– Понятно: политика! Дочь опального канцлера, понятно, была за отца.
– Ну, как можливо было не любить умника и красавца Строганова? (она покосилась на Григория: не ревнует ли?) Через семь лет, – продолжила она, – в него влюбилась дочь обер-прокурора, красавица Екатерина Петровна Трубецкая, лет на двадцать младше его, с коей он теперь пребывает во Франции. Она родила ему уже двоих детей.
Карета подъезжала назад к Зимнему дворцу.
– Вот оно, – картинно воскликнул Потемкин, – самое красивое здание во всем Петербурге! И в нем живет моя красавица – императрица!
Екатерина порозовела. Улыбаясь, она отозвалась:
– Сей дворец, доподлинно красавец! Растрелли строил Зимний Дворец для единой славы Всероссийской! Жаль сей великий зодчий уже три года как почил в мире ином. У нас теперь творят Фельтен, Вален-Деламот и Ринальди.
– Что-то мне подсказывает, что Растрелли все ж никто не превзойдет, душа моя, – довольно категорично заявил Потемкин, целуя ей руки.
Екатерина неопределенно пожала плечами. Глядя на него светящимся взглядом, она, как пропела:
– Не ведаю, посмотрим, свет моих очей, Гришененок. Жизнь покажет…
Они немного помолчали. Пора было выходить из кареты. Екатерине не хотелось: сей же час у Григория появятся дела и она останется одна.
– Кстати, милый Гришенька, ты не знаешь, как губернатор Николай Корф в шестьдесят втором году избавился от ненужного стройматериала после завершения строительства Зимнего?
– Как не знаю! Все об том говорили. Да и своими глазами видел!
– Ты и это знаешь!
– Убрал мусор он действительно гениально: в один день разрешил горожанам прийти и забрать то, что им приглянется. Так даже до щебня и мусора нашлись охотники.
– Гениально! Уважаю таковых людей! – говорила Екатерина, не сводя глаз с Григория.
– Ну, как твоя головная боль? – заботливо испросил Григорий Александрович, – помогая ей выйти из кареты.
– Свежий
