ни одна красавица, – продолжил Потемкин, – не стоит тебя, царица сердца моего. Краше тебя здесь никого нет!
Екатерина искоса посмотрела на него, улыбнулась:
– Умеешь, умеешь ты вовремя исправлять свои ошибки. – Она слегка сжала его ладонь: – Но хватит о красе, что же ты хотел сказать об том французе?
– Он надоел мне: умоляет представить тебе, государыня – матушка.
– Вот каков! Ну, так помоги французику, авось чтой-то путное поведает.
Закончилась музыка, зал встал в ожидании полонеза, направив все глаза, конечно, в направление августейшей персоны. Потемкин галантно подвел государыню к группе французов из дипломатического корпуса.
После взаимных приветствий, Потемкин важно обернулся к одному из них:
– Государыня, хочу представить вам полковника, графа де Лаваля, – сказал он, слегка кивнув своему протеже.
Екатерина благосклонно взглянула на француза, тот склонился, шаркнул ногой и глубоко склонился перед императрицей.
– Граф Мотье – Поль Луи де Монморанси – Лаваль, полковник Овернского полка, Ваше Императорское Величество! – представился он, смешно тараща глаза.
Француз паки низко поклонился.
– Рада с вами познакомиться, – ласково, на французском языке, обратилась к нему Екатерина, подавая ему руку.
Тот поднял разрумянившееся от поклона, сияющее молодое лицо. Глазами впился в улыбающуюся государыню.
– Благодарю вас за ваше милостивое соизволение обратить ваши очи на вашего почитателя, – промолвил он восторженно.
Императрица одарила его своим лучистым взглядом:
– Более того, полковник, я вас приглашаю к своему столу. Поговорим?
Граф почти потерял дар речи от счастья:
– Сочту за честь, Ваше Величество, – проговорил он, чуть ли не заикаясь.
За столом потекла легкая, непринужденная беседа двух высокопоставленных мужей с женщиной-самодержицей. Пошел, как сама Екатерина отмечала о подобных разговорах – расслабляющий разговор ни о чем. Француз поведал, что он потомок рода Монморанси и служит полковником в пехотном Овернском полку. Мизинец его украшал красивый перстень с брильянтом. Заговорили о камнях, алмазах.
– А не показать ли нам, матушка, ваши императорские драгоценности? – не церемонясь с дипломатом, обратился к ней на русском языке Потемкин. – Пусть лишний раз французик облизнется. Небось, и в помине такого не видел и не увидит более.
Екатерина укоризненно улыбнулась и обратилась к потомку Монморанси на его родном языке:
– Не обижайтесь, полковник… Потемкин говорит на русском, когда не уверен, что мне его предложение понравится. Сейчас я не против его идеи. Не хотите ли вы взглянуть на наши драгоценности, граф?
Неожиданное предложение окончательно осчастливило полковника:
– С
