теперь было нечего, и Швабе быстро сказал, что это была Клара Пойтерт. Фройляйн Унбекант какое-то время переваривала эту информацию. «Простите меня, – сказала она наконец, – но я очень расстроена». Через несколько минут она овладела собой и перешла к делу. Не может ли он как-нибудь помочь ей выйти на свободу? На этой неделе ее переводят в клинику в Бранденбурге, и от одной мысли об этом ей становится дурно. Швабе отвечал, что сделает всё возможное, чтобы ей помочь: «Я заверил ее, что она может быть совершенно спокойна и может мне довериться… Таким образом я старался ее успокоить. Со своей стороны, неизвестная просила меня быть как можно осторожнее».
Больше фройляйн Унбекант было нечего сказать, и Швабе снова предложил ей коробку шоколада, которую она на этот раз приняла вместе с «Двуглавым орлом».
«Вы читаете по-русски?» – спросил Швабе. Это было скорее утверждение, чем вопрос, и оно было подтверждено «едва заметным кивком».
«Благодарю вас», – сказала фройляйн Унбекант, и капитан фон Швабе удалился. Подойдя к двери, он и Енике обернулись и поклонились. Фройляйн Унбекант отвечала им улыбкой и быстром кивком, как будто разрешая им уйти. Этот прощальный жест произвел на них больше впечатления, чем все ее слова.
В холле их ожидала сестра. «Ну так как? Узнали в ней кого-нибудь?»
Швабе притворился непонимающим. «Нет, – сказал он, – но фройляйн – очень, очень интересная особа».
В ту ночь – бессонную ночь – фройляйн Унбекант сказала сестрам: «У этого господина есть фотография моей бабушки».
На обратном пути капитан фон Швабе и Франц Енике молчали. «Беседа с неизвестной произвела на нас сильное впечатление, – писал Швабе. – Мы были убеждены, что она действительно великая княжна». Нельзя было терять время. В тот же вечер Швабе имел аудиенцию у лидера монархистов Маркова-второго. «Выслушав меня, – говорит Швабе, – он тоже почувствовал, что неизвестная может оказаться великой княжной». Но Швабе был не готов взять на себя ответственность за опознание. Он считал, что в Берлине должен быть кто-то, кто хорошо знал царских дочерей и «кто мог действительно узнать ее». Марков согласился. В то же время необходимо было обеспечить безопасность фройляйн Унбекант. Марков обещал об этом позаботиться. «Затем, – вспоминает Швабе, – вся инициатива исходила от него, а я только выполнял его указания».
Высший монархический совет заседал допоздна. К утру казалось, что вся эмигрантская колония уже знала новость: «Великая княжна в Дальдорфе!» Весь день русские занимались делом. Во-первых, в Дальдорф была направлена группа бывших офицеров с оружием, чтобы не дать удалить оттуда фройляйн Унбекант. Другая группа отправилась в полицию узнать, что они могли сделать. И, наконец, пока капитан фон Швабе беседовал с врачами Елизаветинской больницы о первых днях пребывания фройляйн Унбекант в Берлине, третью группу послали на поиски баронессы Буксгевден.
Софья Карловна Буксгевден, фрейлина императрицы Александры Федоровны, в течение пяти лет находилась при дворе и очень хорошо знала четырех царских дочерей.
