ведущей к центру заповедника. Мне не было нужды оставаться среди этих «животных». Да, нас так называли – насмешливое имя для новой расы, всем урок, недвусмысленное напоминания, что мы не дотягиваем до глупого уровня! Я ненавидел это слово каждой клеточкой своего животного тела. Для меня это было оскорбительно. Ну и что, что это была «емкая характеристика нашего положения в Великой природе»! Я не собирался мириться с этим положением! Я не выродок какой-то!
Мои гневные мысли прервала жгучая боль в правой ноге, которую я уже не мог игнорировать. Вот незадача.
Я направлялся к своему любимому месту – водонапорной башне. Вокруг были серые дома и виднелись административные здания. Какие-то пять минут отделяли меня от самого верного средства от раздражения и плохого настроения, но, очевидно, не в этот раз. Совершенно не хотелось менять свой маршрут, но нога уже посинела и раздулась до угрожающих моему здоровью размеров. Я подозревал, что сломал себе одну из многих костей, и если ничего не предпринять, то она неправильно срастется (а это будет примерно в течение суток), и мне абсолютно точно будут ее заново ломать. Проходили это, знаем, второго такого приключения я переживать не хочу! Я с ещё большим раздражением захромал в фельдшерский пункт неподалеку.
Больницы как таковой у нас не было, ведь обращались за помощью лекарей мы крайне редко и не нуждались ни в операционных, ни в палатах, как люди. Производственные травмы лечили быстро, и восстановление проходило в кратчайшие сроки. Удобно. Мне вспомнилась одна из картинок, где лежал человек в коме и в него были воткнуты по меньшей мере десяток трубок. У людей было жуткое здоровье, немудрено, что они вымерли.
При воспоминании об уроке перед глазами невольно встала последняя картинка. Меня передернуло, и я постарался ускорить шаг, насколько это было возможно, прогоняя навязчивую мысль о последышах.
Фельдшерский пункт находился на второй линии, недалёко от иерархии. Почти все административные здания располагались в нашем заповеднике по кругу, чтобы удобно было строить дома. Круг был небольшим и заключал совсем мало, по моим меркам, построек для жизни. Поэтому у нас и было так мало жителей: нам просто нечего было им предложить.
Я приблизился к аккуратному зданию бело-красного цвета. Оно отличалось яркостью по сравнению с другими, а красные панели складывались в большой крест.
Я с сожалением посмотрел на свою раздутую ногу. Мне пришло в голову, что моя вспыльчивость вышла мне боком и теперь грозит не только болью, но и тем, что в сто раз хуже, – лишним вниманием.
Не то чтобы наш вид был совсем лишён эмоций, как уже было сказано. Мы злились, спорили, жалели и грустили, но без крайностей, к примеру, таких, как мои выходки…
Стоя перед запертой дверью, я не решался постучать. Встречаться с обитателем этого места мне не хотелось. Фельдшер у нас был уже немолодой, но вполне бодрый. Да и попробуй заставить хитрых Кошачьих Фелидеа
