необычно. Все было слишком: синие глаза на пол-лица посажены слишком близко и сверкали слишком ярко, нос слишком крупный, рот слишком большой, губы слишком толстые, скулы слишком широкие. И короткие пепельно-серебристые волосы, не светлые, как у мамы, а именно серебристые. Я даже вначале подумал, что она седая. И все это на фоне точно такого же буро-зеленого загара, как и у ее спутника. Сущая уродина!
А во-вторых… Я уже говорил, что не встречал еще человека выше меня ростом. Сегодня этой смешной традиции был положен конец. Эта женщина была не просто выше меня. Она была намного выше. Подол ее легкого синего в горошек платья заканчивался там, где у мамы был поясок, и голые ноги-колонны тоже отливали старинной бронзой.
Нужен был очень большой гравитр, чтобы вместить двух таких великанов.
«Дылда, Жираф, – подумал я. – Если это все про меня, то как же ее-то в детстве дразнили? Годзиллой?!»
Между тем «Костик» заметил меня. Мы встретились глазами. Если я был немного разочарован – все же надеялся встретиться с биологическим отцом, а приехал непонятно кто, непонятно зачем… – то в его взгляде сквозил жаркий, трудно скрываемый интерес к моей скромной персоне. Он наконец отпустился от маминой руки (то, что он не слишком-то спешил это сделать, не укрылось ни от чьих глаз; маме это было, кажется, приятно, а прекрасной великанше – забавно, ему же самому – непонятно как, на его каменной физиономии не отражалось почти ничего, но что-то его с мамой связывало, какое-то давнее, почти забытое, но очень и очень сильное переживание…), взошел на веранду – там сразу стало не повернуться – и протянул мне свою чудовищную лапу. Я осторожно вложил в эти клещи свою конечность. «Сейчас он назовет мое имя, рост, вес и дату рождения», – подумал я досадливо.
Однако же, он пропел:
– Леночка, представь нас.
– Севушка, это Костя… Константин Васильевич, мой очень давний хороший друг, – сказала мама. – Мы знакомы с детства. И потом еще несколько раз встречались в Галактике. Он – весьма известный ксенолог.
– Широко известный в узких кругах, – улыбнулся он. – Не только в ближнем, но и в дальнем коттедже. Можешь звать меня «дядя Костя».
– А я – тетя Оля Лескина, – в тон ему промолвила великанша. В ее устах это прозвучало как «Уоля». – Я действующий навигатор Корпуса Астронавтов, а сейчас в отпуске.
– А это, дядя Костя и тетя Оля, мой сын, – продолжала мама. – Сева… Северин Морозов.
– Очень, очень большой мальчик, – хмыкнул дядя Костя.
«И зачем же вы все здесь собрались?» – вертелся у меня на языке вредный вопрос.
– А собрались мы здесь, – сказал дядя Костя (я почувствовал, как лицо мое вспыхнуло; неужели он читает мысли?!), – чтобы вернуть все, что довольно давно поставлено с ног на голову, в натуральное положение.
– Ага, – брякнул я.
Нужно же было как-то реагировать на его слова!
– Пойдемте пить чай, – сказала мама.
– Чай – это грандиозно, – кивнул дядя Костя. – Только чуть позже. Давай, Леночка, вначале
