с Наполеоном и в ходе беседы заявил, что мог бы короновать его одного (ибо совесть императоров никогда не исследовалась Церковью, когда речь шла об их коронации), но не может короновать Жозефину, освятив тем самым сожительство. Рассердившись на Жозефину за ее небескорыстную нескромность, но опасаясь принуждать папу, который был непреклонен в делах веры, и не желая к тому же менять церемонию, программа которой была уже обнародована, Наполеон согласился получить брачное благословение. Жозефина, выслушивая горячие упреки мужа, но восхищенная тем, чего добилась, получила церковное освящение своего брака в часовне Тюильри, в ночь накануне коронации. Кардинал Феш, при свидетелях Талейране и маршале Бертье, в глубокой тайне совершил бракосочетание императора и императрицы. Эта тайна надежно хранилась до самого развода.
В воскресенье 2 декабря, в холодный, но ясный зимний день, население Парижа, которое мы увидим сорок лет спустя собравшимся в такую же погоду вокруг бренных останков Наполеона, торопилось присутствовать при проезде императорского кортежа. Папа отбыл первым еще в десять часов утра и гораздо раньше императора, дабы два кортежа не помешали друг другу. Его сопровождал многочисленный клир, облаченный в самые роскошные одеяния, и эскортировали подразделения императорской гвардии. По всей окружности площади Нотр-Дам соорудили богато украшенный портик для встречи по выходе из карет государей и князей, собиравшихся приехать к старинному собору. Архиепископство, украшенное с роскошью, достойной гостей, подготовили для того, чтобы папа и император могли там передохнуть. После краткой остановки папа вошел в церковь, где уже нескольких часов назад собрались депутации городов, представители магистратуры и армии, шестьдесят епископов с клиром, Сенат, Законодательный корпус, Трибунат, Государственный совет, государи Нассау, Гессена, Бадена, эрцгерцог Германской империи и посланники всех держав. Большая дверь собора была закрыта, потому что изнутри к ней приставили императорский трон. В собор входили через боковые двери на оконечностях поперечного нефа.
Когда папа, предшествуемый крестом и атрибутами преемника святого Петра, появился в старинной базилике святого Людовика, все присутствующие встали и пять сотен музыкантов торжественно запели священный гимн Tu es Petrus. Впечатление было внезапным и глубоким. Папа медленно подошел к алтарю, преклонил колени, а затем занял место на троне, приготовленном для него справа от алтаря. Шестьдесят прелатов французской церкви один за другим подходили поклониться ему, и на всех, и законных, и незаконных, он смотрел одинаково ласково. Затем стали ждать прибытия императорской семьи.
Церковь Нотр-Дам была украшена с беспримерным великолепием. Бархатные драпировки, усеянные золотыми пчелами, спускались от свода до самого пола. У подножия алтаря стояли простые кресла, в которые император и императрица должны были сидеть до коронации. В противоположном конце церкви, между колоннами, поддерживающими фронтон,
